1964 г. 59 лет назад В Копенгагене обезглавлена Русалочка
Памятник Русалочке (дат. Den Lille Havfrue, в дословном переводе — «Морская дамочка») — один из самых известных символов Копенгагена и всемирно известная достопримечательность для туристов.
Жители и гости столицы Дании в этот день, 24 апреля 1964 года, были потрясены видом обезглавленной Русалочки, героини Андерсена. Её образ был воплощён в бронзе скульптором Эдвардом Эриксеном в 1913 году на валуне у набережной Лангелинье.
Голову Русалочки так и не нашли — пришлось создавать новую. По поводу этого акта вандализма ходили слухи, что его совершил ранее судимый художник-«ситуационист» Йорген Наш. Позже, в своей книге 1997 года Наш подтвердил, что скульптура пала жертвой его борьбы с «отжившим классическим искусством».
Интересно, что в судьбе Русалочки нападение Наша оказалось не первым и, к сожалению, не последним. В 1961, 1963, 1976, 2006, 2007, 2017, 2020 годах её обливали краской, пририсовывали трусики и бюстгальтер, оставляли различные надписи.
В 1984 году многострадальной скульптуре «ампутировали» правую руку, а в 1990 году ей почти отпилили голову. В 1998 году вновь отсекли голову, которую на этот раз быстро нашли. В 2003 году Русалочку сбросили в воду, а ещё через год она была завёрнута в паранджу в знак протеста против переговоров о вступлении Турции в Европейский Союз. В 2007-м её одели в мусульманское платье и хиджаб.
Но чтобы с ней не случилось, Русалочку всегда восстанавливали по слепку, оставленному её создателем. Миллионы туристов съезжаются со всех уголков мира, чтобы посмотреть на эту чудесную статую, дотронуться до неё, сфотографироваться и попросить исполнения самого заветного желания.
Ганс Христиан Андерсен. "Будьте как дети".
Ганс Христиан Андерсен — известный на весь мир писатель из Дании, подаривший читателю такие популярные во все времена сказки, как "Гадкий утенок", "Принцесса на горошине", "Снежная королева", "Дюймовочка" и другие.
Произведения Ганса Христиана Андерсена можно читают на 150 разных языках.
Увлекательный мир, описанный автором в сказках, знакомясь с которым можно проследить и актуальные философские мысли, притягателен для читателей самых разных возрастов.
ДЕТСТВО
В оригинале имя писателя, родившегося 2 апреля 1805 года в городе Оденсе, звучит как Ханс Кристиан. В некоторых источниках можно встретить версию, что он был внебрачным сыном короля Дании Кристиана VIII, но это не так. Он с раннего детства жил с родителями в бедных условиях. Отец по имени Ганс был башмачником, малограмотная мать Анна Мари — прачкой.
С литературой Ганс познакомился благодаря отцу, часто читавшему сыну арабскую сказку «1001 ночь». Перед сном ежедневно маленький мальчик погружался в волшебный мир красочных восточных историй о красавице Шахерезаде. Папа любил гулять с отпрыском по городскому парку, изредка они даже бывали в театре, который оставил самые яркие впечатления у ребенка.
Ганс-старший скончался, когда младшему было 11 лет. В детском возрасте он погрузился в непростой мир окружающей реальности, где далеко не всегда приходилось испытывать только положительные эмоции. Нервничать Андерсена заставляли учителя, запросто применяющие розги с воспитательной целью, так что школу мальчик воспринимал как пытку. ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ ГАНС НЕ ВЫДЕРЖАЛ И ОТКАЗАЛСЯ ХОДИТЬ НА УЧЕБУ, И РОДИТЕЛИ УСТРОИЛИ ЕГО В СПЕЦИАЛЬНУЮ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНУЮ ШКОЛУ, ПРЕДНАЗНАЧЕННУЮ ДЛЯ БЕДНЯКОВ.
По окончании заведения юноша стал учеником ткача, потом переквалифицировался в портного, а затем работал на табачной фабрике.
Отношения с коллективом не заладились с самого начала. Андерсен не воспринимал глупые шутки и пошлые анекдоты коллег, которые в один прекрасный день под общий гогот стянули штаны с него, чтобы проверить, мальчик перед ними или девочка. Смущал их тонкий голос мальчика, который любил спеть во время работы. После злой шутки он совсем замкнулся, а единственными друзьями стали сделанные отцом деревянные куклы.
В возрасте 14 лет подросток отправляется в Копенгаген, называемый тогда «скандинавским Парижем». Мать ждала скорого возвращения сына, так что с легкостью его отпустила. У него же были большие планы стать знаменитым, получить актерское образование и играть в театре классические постановки. К тому времени это был высокорослый юноша с длинными конечностями и носом, благодаря которым был прозван «фонарным столбом» и «аистом». В ДЕТСТВЕ МАЛЬЧИКА ТАКЖЕ ДРАЗНИЛИ «ПИСАТЕЛЕМ ПЬЕС» ЗА ИГРУШЕЧНЫЙ ТЕАТР В ДОМЕ С ТРЯПОЧНЫМИ «ЛИЦЕДЕЯМИ».
Прилежный Ганс с неординарной внешностью был похож на гадкого утенка на службе в Королевском театре, куда был принят из жалости, а не по причине ярких способностей. На сцене ему доставались только второстепенные роли, а вскоре у юноши еще стал ломаться голос. Коллеги по цеху, чаще воспринимавшие Андерсена в качестве поэта, порекомендовали молодому человеку заняться литературой.
Датскому чиновнику Йонасу Коллину, отвечавшему за финансы в годы правления Фредерика VI, непохожий на других молодой человек был по душе, так что он смог добиться разрешения от короля оплаты стоимости образования молодого писателя. Благодаря этому Ганс смог пройти обучение в престижных школах Эльсинора и Слагельсе, правда учиться приходилось вместе с младшими на 6 лет учениками. Будучи зрелым, сказочник признавался, что студенческие годы приходили к нему в кошмарных снах, ведь ректор много раз высказывал свое негативное отношение к студенту Андерсену, а критику он воспринимал плохо.
ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ
Ганс Христиан Андерсен занимался написанием повестей, стихов, баллад, романов, однако большая часть почитателей его таланта связывают свою любовь со сказками талантливого писателя, которых выпущено было общим числом 156. При этом он не любил, чтобы его воспринимали как детского писателя, и говорил, что пишет с одинаковой частотой для маленьких читателей и взрослых.
Общая слава и признание пришли к Андерсену в 24 года после публикации «Пешего путешествия от канала Холмен к восточной оконечности Амагера» — увлекательного приключенческого рассказа. После этого новые литературные произведения автора стали появляться одно за другим. Среди них оказались и великие сказочные произведения, послужившие зарождением системы высоких жанров. Тяжелее давались ему новеллы, романы, водевили, при написании которых автора словно настигал творческий кризис.
Поводом для вдохновения публициста была повседневная жизнь, где он радовался и маленькому жучку, и цветочному лепестку, и катушке с нитками.
Ганс с радостью делал персонажей протагонистами, ищущими свое место в обществе. Это можно сказать про Русалочку, Дюймовочку, Гадкого утенка — положительных героев, симпатичных читателю. В каждой истории легко найти глубокий философский смысл, достаточно прочитать «Новое платье короля» — сказку, где император поручил сшить себе дорогое платье двум проходимцам. Наряд сшили из «невидимых нитей», которые не смогут заметить только глупцы. И король в голом виде щеголял по двору.
Конечно, никто вокруг и не видел тончайших нитей, однако все молчали, боясь показаться в глазах короля глупцами. Сказка стала настоящей притчей, а в обиход прочно вошло выражение «А король-то голый», которое существует до настоящих дней. Что характерно, с удачным исходом можно назвать не все сказки Андерсена, когда спасение главного героя приходило неожиданно из ниоткуда.
Взрослая публика любила писателя за реальность в своих произведениях. Он не описывал утопический мир с долго и счастливо живущими людьми. Автор легко мог отправить в камин стойкого оловянного солдатика, посылая маленького героя на верную смерть.
В 35 лет из под пера мастера начинают выходить новеллы-миниатюры, выходит сборник под названием «Книга с картинками без картинок». В 44 года он публикует роман «Две баронессы», в 48 — произведение «Быть или не быть», однако они не дали ему такого успеха, как сказки
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ - В ЕГО ЖИЗНИ ПРИСУТСТВОВАЛО ТРИ ЖЕНЩИНЫ, ОДНАКО ВСЕ ОГРАНИЧИВАЛОСЬ ЛИШЬ НЕПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЙ СИМПАТИЕЙ, БЕЗ ЖЕНИТЬБЫ. ТРИ ЛЮБВИ АНДЕРСЕНА
Людям свойственно читать о любви и верить: великая любовь бывает только у больших людей. Ошибка.
Принято думать, что у Андерсена было три любви: Риборг Войт, Луиза Коллин, Йенни Линд.
Каждая любовь приводила его к эмоциональному срыву. Из всех книг великих писателей нам больше всего нравится читать то, что написано на их простынях...
Андерсен был экстравертом. Он был исключительно влюбчив, и десятки женщин в разные времена занимали его воображение. Пожалуй, только первая любовь сохранилась и его сердце... Только одно существо он любил на протяжении всей жизни. Этим существом был он сам — Ганс Христиан Андерсен.
Жизнь его — день ото дня возрастающая любовь к самому себе. Это позволяло ему тоньше чувствовать нервную систему слова.
Риборг Войт - первая любовь.
Он влюбился летней порой 1830 года. До этой встречи у него не было сильного чувства. А между тем, ему минуло двадцать пять лет, и все знакомые молодые люди его возраста испытали любовь. И вот — дорога по Фюну и город Фоборг, где находится его школьный друг Кристиан Войт. Сын купца и судовладельца искренне любо и Андерсена. Достаточно вспомнить, что он говорил Андерсену в 1838 году: «Теперь ты заглядываешь ко мне раз в месяц, прежде, когда я один знал то, что теперь знают другие — что ты великий поэт, — ты больше жаловал меня!»
Сестра Кристиана Войта была на год моложе будущего сказочника, и всякий молодой неженатый человек вызывал её неподдельный интерес.
Перед приездом Андерсена Риборг Войт взяла у брата книгу молодого поэта и перечитала его стихи. Человек, пишущий книги, был интересен в городке, где все думали о пропитании и доходах. Риборг много читала, ещё больше мечтала. В стихах Андерсена она нашла отголоски и своих нежных чувств. При встрече её пленила нежность молодого человека и его открытость, которые он прикрывал напускной взрослостью.
Андерсен приходил к другу каждый день, но больше, чем Христиан, встречи ждала его сестра. Они гуляли, шутили. Их взгляды встречались и не хотели расставаться друг с другом. Андерсен ещё никогда не испытывал такого томления перед встречей, ведь он был девственником. Его снедало ожидание настоящей любви. Поэтическая натура нашла понимание в лице двадцатичетырёхлетней Риборг.
И вдруг к нему пришла боязнь дальнейших отношений. Так, он боялся природного явления — пожара, например. Теперь горело его сердце, и он инстинктивно размышлял о возможности побега. Его сердце поняло — любовь. То, что посещало великих поэтов, посетило и его. Он дождался. Он счастлив! Счастлив? Разве он счастлив? Откуда тогда удивительный страх? Только встретятся — жажда бегства.
Андерсен всегда помнил о своей нищете. Что он мог дать любимой? А ни-че-го. Сможет ли он стать великим? Он хотел всемирной известности — и вдруг такое препятствие — любовь к сестре друга, уравновешенной, обаятельной девушке, которая помнила его стихи наизусть. Он едва вырвался из плена Мейслинга — и вот плен Риборг Войт; разумеется, совсем другой плен, сладкий, пьянящий, высокий, но плен, плен, плен. Жениться? Появятся дети. Чем кормить их? Он ненавидел свою нищету, ненавидел себя за свою нищету, всей кровью знал, как она немилосердна. В нищете, без его помощи в Оденсе доживала мать, мечтавшая понянчить его детишек...
— Андерсен, — говорила Риборг, беря его за руку, — прочтите мне моё любимое стихотворение из вашей «Прогулки на остров Амагер»...
— Я забыл, — волновался Андерсен.
— А вы вспомните, — она покосилась на него. — Вы должны вспомнить ради меня! Ну же. Вы ведь не старик, чтобы забыть стихи из своей книги, которая вышла всего два года назад.
— Я не старик, поэтому придётся вспомнить! — А раз не старик, то и догоните меня, — Риборг бросилась убегать. Смешно было наблюдать со стороны долговязого Андерсена, бегущего за девушкой, которая хотела, чтобы он поймал её.
— А вот и поймал! — А вот и нет! Андерсен хотел поцеловать Риборг, но ладошка встала на пути его горячих губ.
— Нет, нет и нет. Сначала — стихотворение. «Я знаю две звезды лучистей звёзд небесных...», — произнесла она задумчивым голосом, с той интонацией, что две эти звезды — она и её спутник.
— Это стихотворение называется «Розы и звезды». — А разве у поэтов есть что-нибудь ещё, кроме роз и звёзд?
Он понял это как намёк на свою бедность и замолчал. Даже девушка, в которую он влюбился и которая, он чувствовал, могла стать его женой, смеялась над ним!
— Ну, не будьте букой, не обижайтесь, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть. Я не могу вас обидеть. — Научитесь, — произнёс гадкий утёнок из Оденсе. — Никогда не научусь! — Её губы коснулись его щёки.
Его психика сыграла с ним злую шутку: в минуты, когда любой другой наслаждался бы на его месте, он думал только о самых худших для себя последствиях.
— Ваши глаза так печальны, — говорила Риборг, взяв его голову в свои горячие ладони. Ему показалось, что он получил солнечный удар. Закрыл глаза. — Откройте глаза, откройте, — приказала Риборг.
Он отворил зрение. — Вы любите меня? — Да, да, да, — трижды да! Лицо её стало вдруг серьёзным.
— Так что же вы медлите? — спросила она. Он не понял смысла её слов и, решив, что она хочет услышать обещанное стихотворение, прочитал: Я знаю две звезды — лучистей звёзд небесных, Две розы видел я — прекрасней роз земных. Упала чистая слеза с тех звёзд прелестных, Рассыпавшись росой на розах молодых. И сердцем полюбил я их красу живую, Она дороже мне и неба и земли... Ужель напрасно я надеюсь и тоскую? Ужели розы те и звёзды не мои!..
Риборг устало вздохнула: — Замечательные стихи. Нам пора домой. Андерсен протянул ладонь, чтобы они вернулись, взявшись за руки. Но она сделала вид, что не заметила его жеста, и пошла вперёд. В пути она сорвала травинку. Потом выбросила её. Андерсен поднял травинку и решил сохранить её на память... От Кристиана Войта он узнал, что её родители против брака, который она хотела заключить с одним из её поклонников. И Риборг готова была расстаться с другом детства.
Когда через три дня летнего отдыха у друга Андерсен уезжал из маленького городка, Риборг Войт подарила ему букет роз. Поэты ведь должны любить цветы, так им положено: розы, звёзды, любовь, у поэтов иначе не бывает, думала она. Андерсен быстро простился и уехал в родной Оденсе, хотя мог задержаться в гостеприимной семье. Он не ходил, а летал от счастья. Тёмно-карий взгляд Риборг Войт пронзил душу молодого поэта, он видел во взгляде этих очей звезду новой жизни. Он чувствовал себя женихом. Странное слово: оно то возвышало, то приковывало к земле. Глаза Риборг сопровождали его везде, и он начал бояться этого странного чувства. Восторженная его натура требовала слов, и он писал и писал стихи. Вспомнил подаренный ею букет, и из сердца выплыли строки: О, если бы целительная сила Была в цветах, что ты мне подарила, Я исцелился бы. Но в них ведь яд разлит, И раны сердца мне он как огнём палит! Царицей дум и чувств моих ты стала, Тебя я первую — последнюю люблю! Тебя само мне небо указало, Люблю тебя и ввек не разлюблю!
Андерсен наконец-то полюбил, писал стихи, мечтал о возлюбленной: чувство полного счастья овладело им. Но он не сомневался, что судьба сама разрубит это гордиев узел. Так оно и случилось.
После нескольких встреч в Копенгагене среди дождей этого же 1830 года поэт понял, что боится женщин. У него не выстраивались с ними те отношения, каких они хотели от него. Решающего разговора наедине не получилось. Он инстинктивно чувствовал, что разочарование в любви принесёт ему пользу как поэту на пути к мировой славе, а брак погубит его.
Да и первая его любовь — всегда ли она понимает душу поэта? Его непостоянной натуре казалось, что нет: Тебе не понятны ни волн рокотанье, Ни звучных аккордов, ни песен рыданье, Ни запах душистый весенних цветов, Ни пламя сверкающих в небе миров, Ни пение пташек, встречающих лето, Так где же понять тебе душу поэта?
Он никому не нужен. Одиночество приводило к страшным духовным мученьям. Религиозный человек, он особенно страшился Бога, вознося покаянные молитвы. Он постоянно боялся, что над ним насмехаются за его холостячество и за спиной обмениваются понимающими взглядами, подозревая его в том, что он более всего хотел скрыть. Страх изощрил его литературную фантазию и, особенно в последующих сказках, поднял её на недоступную для других высоту.
...Риборг Войт выйдет замуж за сына аптекаря, которого знала с детства. Она сама выбрала свою судьбу. Через много лет Андерсен посетит её семью и будет играть с детьми. А потом не уснёт всю ночь.
Судьба его начертала строго: ни жены, ни детей. Гениальность, первозданность сказки, девственность, внутреннее одиночество при внешней публичности. Приговоры судьбы не обжалуешь у неба. Увял букет, тобой мне данный, Но верю, вновь благоуханный Воскреснет в песнях он моих. Узнай и встреть приветом их!
Луиза Коллин
Бывая в большой семье Коллинов едва ли не каждый день, Андерсен постоянно видел перед собой очаровательную Луизу Коллин. Ей исполнилось семнадцать вёсен. Она росла на глазах Андерсена и год от года становилась всё красивее. Поэт полюбил её. Младшая дочь советника Йонаса Коллина — его второго отца, по признанию Андерсена, — не могла и не хотела разделить его чувств.
Луиза Коллин, как и Риборг Войт, была помолвлена... Может быть, поэт хотел ответного чувства для восстановления душевных потерь после расставания с Риборг?
Дома, перед сном, он восстанавливал все её слова, улыбки, и сердце наполнялось неизъяснимым восторгом. Каждый день он ожидал чуда: оно являлось в лице Луизы Коллин, воздушного существа, чья улыбка была занесена в этот грубый мир со звёзд. Его огромное сердце требовало ответного чувства. «Ах, почему мы всегда не довольствуемся нашей собственной любовью, — думал Андерсен, — почему мы ещё требуем и обратного чувства?» Но душа хотела ответного чувства.
Он стал писать Луизе Коллин. На бумаге его идеи были куда стройнее. Письма были спасением от одиночества. Наедине с самим собой, за столом, Андерсен вновь переживал разговор с девушкой.
— Мои письма просматриваются сестрой, — сказала однажды Луиза разгорячённому молодому человеку. — Она, представьте себе, находит у вас эпистолярный дар.
Андерсен был поражён. Как, его пламенные письма читают не те глаза, которым они предназначались? А если это дойдёт до старого Коллина? Как они посмели! Он обманулся в своей любви! Самая чудесная датчанка — предательница.
— Я думаю, вы никогда бы не смогли выйти за меня замуж. — За вас? — Да. — Вы совершенно правы. — Я хотел бы ошибиться и на этот раз. — И на этот раз вы правы, любимый гость отца, — она дала понять, что он не смеет надеяться на её сердце. Поэт тяжело вздохнул.
Вскоре он пригласил Луизу Коллин танцевать. Но она отказалась. Андерсен был унижен публично. В своей первой же книге сказок он не удержался, чтобы не отомстить ей, надеясь, что она ужаснётся своему поступку.
В сборнике «Сказки, рассказанные детям», в сказке «Цветы для маленькой Иды», сочинённой под некоторым влиянием Гофмана, Андерсен написал: «...Софи повернулась к нему спиной...» Она не захотела танцевать с Курилкой. Сказка эта написана в феврале или марте 1835 года. А случай с женитьбой Луизы Коллин нашёл отражение в сказке «Оле-Лукойе», начатой в январе 1840 года и законченной в июне... Две мышки, которые собирались вступить в брак, — Луиза и её счастливый жених.
В 1835 году Андерсен начал работу над сборником «Сказки, рассказанные детям». В 1835 году он завершил работу над первым романом «Импровизатор».
Луиза Коллин прожила долгую жизнь (1813-1989) и была счастлива в браке. Андерсен любил её детей и часто играл с ними... Пережив Андерсена на двадцать три года, она была свидетельницей его грандиозной славы и уже без прежней усмешки вспоминала о его любви...
Йенни Линд, или Последняя любовь.
Главной сказкой его жизни была Йенни Линд, кому Бог подарил голос чисто ангельский. Не голос принадлежал ей, а она принадлежала своему чудесному дару. Он уже много слышал о ней.
Новый визитёр был принят крайне холодно. — Надолго ли вы в столицу нашего королевства? — Андерсен попытался хотя бы интонацией растопить её холод.
Но заглянул в её глаза и понял, что Снежных королев в мире реальности гораздо больше, чем в сказках...
— Я приехала посмотреть ваш город, о котором много слышала. — Слова её были равнодушны, как камни мостовой. После паузы она продолжила: — Думаю, что нескольких дней мне вполне хватит.
Он вышел от неё подавленный и понял, что запах подснежников послышался его воображению, и только. На всякий случай он вновь спустился вниз и подошёл к доске с именами приехавших в Копенгаген. Имя и фамилия певицы посмотрели на него насмешливо, а некоторые буквы просто умирали со смеху. Он вдохнул огромным носом застоявшийся воздух и вдруг! — снова подснежниковый дух вошёл в его сердце.
Вскоре Пенни Линд уехала, и постепенно запах подснежника выветрился из его сердца.
Если бы сказочники не умели любить, кому бы они были нужны? И разве появлялись бы у них сказки? Сказки — это ожидание любви или следы неудачной любви; и чем сильнее ожидание и неудачнее любовь, тем поэтичнее, глубже сказки. Сказка — синоним любви.
Осенью 1843 года Йенни Линд снова посетила столицу Дании. Бурнонвиль, балетмейстер, старый друг Андерсена, неожиданно встретив поэта, сообщил ему, что Йенни Линд не раз вспоминала о нём и будет рада его видеть... Андерсен помнил, что балетмейстер был женат на шведке.
— Йенни прочла ваши книги и находит их замечательными!
Похвала была главным хлебом Андерсена. Его настроение сразу же переменилось, на лицо выплыла добрая улыбка.
— Пойдёмте к нам прямо сейчас: и жена, и певица будут вам одинаково рады, — он взял Андерсена под руку... — Ваши сказки достучались и до её прекрасного сердца.
Бурнонвиль скептически посмотрел на сказочника, зная, что тот всегда хочет от знакомых поклонения или хотя бы внимания, и крайне обижается, если они обходят его стороной... Детскость поведения сказочника, его переменчивый нрав не раздражали лишь друзей. «Я вновь наткнусь на её холодность», — мелькнуло в поэте.
— Смотрите, они уже ждут нас, — и Огюст Бурнонвиль кивнул на окно. Женщины внимательно смотрели на улицу.
Вошли в подъезд. И тут же Андерсен ощутил тот позабытый запах подснежников, что пришёл к нему, когда впервые увидел в отеле живые, улыбающиеся волшебные буквы, составленные в букет: Йенни Линд. Он на миг остановился и закрыл глаза, пытаясь убедиться, что не обманывается. Запах подснежников преследовал его, подталкивал к дверям, за которыми ждала певица.
Они поднялись по лестнице. Вот что такое счастье, понял Андерсен: это запах подснежников, ведущий к женщине; запах счастья... Он мог бы сейчас найти Йенни Линд с закрытыми глазами по этому аромату.
— А вот и наш импровизатор! — одновременно воскликнули женщины, увидев его на пороге квартиры. И все сомнения отпали. Здесь его ждали. Здесь к нему откосились с любовью. Даже огромный нос на лице гостя улыбался.
Андерсен внимательно всмотрелся в лицо Йенни. Ни одной льдинки не стояло в её глазах. Неужели это та самая Йенни Линд, что смутила его своей снежностью? Она протянула ему навстречу обе руки.
— Я читала вас всё это время, — сказала шведка вежливо, как бы извиняясь своим нежным голосом за былую холодность. — Так уж и всё? А когда же вы пели? — пошутил Бурнонвиль.
— Ваши книги такое чудо, что от них трудно оторваться даже для сна, — Йенни Линд лукаво глянула на смущённого поэта. — Так читайте их и во сне, — пошутил Андерсен.
С первого же мига второй встречи между ними установились те дружеские отношения, которые редко устанавливаются между мужчиной и женщиной. Сразу же, одними только взглядами, они создали братство двух людей искусства, стремящихся к взаимному духовному обогащению, чтобы талант, доверенный им Господом, выразился с наибольшей силой. В каждом человеке есть неотступная мечта встретить друга. Для людей нежных, склонных к меланхолии и одиноких, как Андерсен, такой друг, если он встретится на жизненном пути, оказывается женщиной, ибо женская нежность — это необходимая среда для развития таланта.
Началась беседа о книгах Андерсена. Йенни Линд с вниманием вслушивалась в этого странного гения-одиночку, умудрившегося пробить себе дорогу в чопорном копенгагенском обществе. Его поэтично-философский талант притягивал её, и она действительно размышляла о нём. Поражала странная нежность этого долговязого человека, как бы выходца с другой планеты. Ей казалось, что Андерсен появился не благодаря датчанам, а вопреки им.
Йенни Линд протянула Андерсену свою хрупкую ладонь, которую он не преминул тут же с жаром пожать.
— Поскольку Йенни Линд так прониклась доверием к вам, — проговорила до того молчаливая госпожа Бурнонвиль, — не присоединитесь ли вы, дорогой сказочник, к нашей просьбе: пусть замечательная гостья выступит перед жителями столицы. Они должны насладиться её голосом, как и жители Стокгольма.
— Нет, нет, я боюсь, — смутилась Линд. — Поверьте, это не жеманство актрисы. Это настоящая боязнь. Я боюсь быть осмеянной в Копенгагене. Слышать свист публики — я не переживу этого. А если и переживу, то до самой смерти этот свист будет стоять в моих ушах. В её голосе не было ни чёрточки фальши.
Йенни Линд подошла к инструменту. Госпожа Бурнонвиль приготовилась ей аккомпанировать и вопросительно взглянула на певицу. — «Роберт». Партия Алисы, — произнесла шведка.
И её голос ожил в комнате, казалось, он плывёт не под потолком, а под высоким небом Копенгагена, заглядывая во все лачуги, во все дворцы, целуясь со всеми облаками и цветами. Была осень, но голос был вешним.
Слушая голос Йенни Линд, Андерсен как-то незаметно, но сразу понял: его сказки — сёстры её голоса, и они — его главное призвание.
И он понял, что будет относиться к своему сказочному труду куда серьёзней, чем прежде. Йенни Линд натолкнула его на идею, от которой волосы вставали дыбом: сказки уже живут, их нужно только поймать, понять, вымолить... Им хочется оказаться записанными на бумаге, чтобы стать достоянием детей и взрослых.Он вовсе не хочет быть только детским писателем. Его искусство — как чудесный сказочный голос Йенни Линд.
Острое желание никогда не расставаться с этим голосом — подарком небес — поселилось в нём. Он влюбился сначала в неподражаемый голос и только потом — в неподражаемую Йенни Линд.
Андерсен заворожённо смотрел в лицо исполнительницы, в её небесные заоблачные глаза. И ему казалось, что перед ним — лицо всемирного голоса, глаза всемирного голоса, собственность не одного только человека, а целого мира... Теперь он имел представление о выражении «райские голоса». Но и этот голос кончился... Кончился... Кончился... Господи, только бы не навсегда...
Андерсен не помнил, что говорил после исполнения, о чём думал. Всё его существо поглотили мысли, звучавшие в нём во время пения Йенни Линд. Домой он не шёл, а летел на крыльях её голоса, и в мире не было крыльев сильнее и нежнее и быстрее, чем её крылья.
Сказки пели в его душе.
-- Ах, если бы рядом со мной всегда находилась такая женщина, - думал он, видя перед собой лицо Йенни Линд. Впечатлений было так много, что, придя домой, Андерсен бросился на кровать и разрыдался, не в силах справиться с половодьем чувств.
Первый публичный концерт Йенни Линд был крайне удачен. Особенно поразили любителей пения Копенгагена народные песни.
Наряду с песнями Йенни Линд повторила арию, которую Андерсен слышал в гостях у Бурнонвилей: из «Роберта». Копенгаген влюбился в певицу с первой арии, но — только вслед за Андерсеном.
Студенты исполнили для неё серенаду. Она была первой иностранной певицей, удостоенной такой чести.
После пения Линд выглядела уставшей. От волнения дрожали её губы. Она была не в силах сдержать нахлынувших чувств и разрыдалась, спрятавшись так, чтобы никто не видел её слёз.
Они встречались, говорили об искусстве, и ни капли плотских чувств не было ни в рукопожатиях, ни в мечтах...
Йенни Линд была волевой и в то же время сентиментальной. Но сквозь её хрупкость проступала твёрдость, а в твёрдости таилась хрупкость.
Ему было страшно от мысли, что она может уехать в Швецию. Оперная богиня... Она могла дать только дружбу, а он хотел большего. Он был около Линд, и это возбуждало разговоры: — Неужели Андерсен женится?
В говорливом Копенгагене всё замечали. Это было неприятно Йенни Линд, она много раз подчёркивала: дружба, чисто товарищеские отношения. А он уже любил её и не мыслил без неё своей жизни.
Йенни Линд дала понять, что по-прежнему её отношения к Андерсену чисто дружеские. 1843 год не принёс Андерсену счастья в любви.
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ И СМЕРТЬ
После падения с постели в возрасте 67 лет, писатель получил серьезные травмы, с которыми в итоге организм не смог справиться.
Затем у Андерсена был диагностирован рак печени. Умер Ганс 4 августа 1875 года и похоронен в Копенгагене на кладбище Ассистэнс. Источник: https...
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
