Сегодня многие вспоминают, как хорошо жилось в советское время. И в чем-то они правы.
Но, как и в любую другую эпоху, жизнь людей имела свои плюсы и минусы.
Одним из существенных недостатков советской действительности было, несомненно, то,
что личная жизнь граждан СССР контролировалась государством, насколько это было возможно.
От «красных свадеб» до водки из самовара
Почти сразу после революции, в 1918 году, появился Кодекс о браке и семье, который определял в том числе и порядок заключения брака. Согласно документу, вместо венчания в церкви полагалось играть «красную свадьбу», которую сложно было назвать торжеством. Никаких нарядов, обычная одежда. Единственным украшением невесты была красная косынка.
В начале церемонии представитель партийных органов беседовал с женихом и невестой о коммунистической морали и о том, как должны складываться отношения в семье. Затем молодожены расписывались в книге регистрации загса. Когда бракосочетание было завершено, друзья и родные преподносили подарки, в основном нужные в хозяйстве вещи или продукты. А от загса им вручали книги политического содержания. За этим следовали танцы и концерт самодеятельности.
Некоторые изменения произошли при НЭПе. Молодожены хоть и не венчались в церкви, но свадьбу праздновали шумно и весело. Впрочем, карточная система далеко не всем позволяла организовывать праздничное застолье и покупать свадебные наряды. Да и независимо от дохода регистрировали молодых в унылых кабинетах загсов, в одной очереди с выдачей свидетельств о смерти.
А в 1934 году местом регистрации брака стали… местные отделения милиции.
И только в период оттепели свадьбы стали принимать очертания праздника. В стране открылись дворцы бракосочетания для торжественной регистрации. Выглядели они, как бы сейчас сказали, «дорого-богато»: лепные потолки, роскошные люстры, красивая мебель, камины. При входе жениха и невесту под негромкую торжественную музыку встречали празднично одетые девушки-комсомолки с цветами. Свидетельство о браке выносил комсомолец, облаченный в парадный костюм, после чего депутат районного совета вручал документ молодоженам. Затем молодую семью поздравляли представители партийных и комсомольских органов.
Журнал «Смена» писал: «Совершается обряд комсомольского обручения. Пусть же повсеместно привьется в нашей стране этот хороший комсомольский обычай!»
Уже в то время на страницах модных журналов можно было увидеть свадебные наряды. Однако не всем специальный наряд «на один день» был по карману. Да и сами застолья после помпезной регистрации чаще всего устраивали дома. На столах стояли винегрет, пирожки с мясом, блины и другие простые повседневные блюда, водка, недорогое вино и чай. Подарки тоже не отличались дороговизной.
В «Хрониках московского быта» есть воспоминания супругов Даос о том, как на их свадьбе в 1958 году гости вместо цветов развернули перед ними рулон обоев с цветочным рисунком, который символизировал брошенные к ногам молодых букеты. А в подарок им преподнесли кирпич как символ строительства новой семьи.
Шли годы, и свадебные застолья переместились в кафе и рестораны, появились новые свадебные правила. Например, в 1960-х годах торжественно зарегистрировать брак можно было лишь один раз.
Со дня подачи заявления до свадьбы должно было пройти не менее месяца. Подав заявление, жених и невеста получали талоны, на которые можно было купить красивую дефицитную одежду и обувь в салонах для новобрачных. Бывало, что люди подавали заявление, чтобы получить такие талоны, а не создать семью.
Официально свадьба стала пышным торжеством с принятием в 1969 году нового Кодекса о браке и семье, статья 14-я которого гласила: «Заключение брака производится торжественно».
А к середине 1970-х годов в стране уже существовала целая свадебная индустрия, в которую были вовлечены промтоварные, продуктовые, цветочные и ювелирные магазины. И конечно же, немаловажной составляющей была свадебная мода. Чаще всего платья для невест шили в ателье, но некоторым счастливицам удавалось стать обладательницами заграничного наряда. Правда, кое-кто оставался недоволен традицией.
В 1978 году в журнале «Работница» были опубликованы письма граждан, в которых они писали: «Нужно ли превращать радостный день в купеческое застолье и повальную пьянку? Считаю, что пора повести решительную борьбу с безобразным свадебным расточительством».
И вот наступил 1985 год с его антиалкогольной реформой. Мечты недовольных «расточительством» сбылись. Со страниц газет и экранов телевизоров разного рода специалисты рассказывали о преимуществах безалкогольных свадеб, предлагая сценарии торжества, включавшие в себя хороводы на природе, конкурсы и самодеятельность. И даже демонстрировались репортажи с таких безалкогольных свадеб.
Однако это была вершина айсберга. На самом деле спиртные напитки были на столе: их наливали в емкости для сока или самовары, из которых гости пили «чай».
Вход — рубль, выход — два
Тот же самый Кодекс о браке и семье от 1918 года значительно упрощал процедуру разводов. Развестись можно было за один день. Однако «освобожденная» женщина не могла претендовать на долю имущества, ведь советское общество давало ей право трудиться наравне с мужчиной и не зависеть от него. И никого не волновало, что в то время большинство женщин не работало. Поэтому после развода они теряли все, в том числе и крышу над головой.
Принятый в 1926 году новый Кодекс несколько облегчил положение женщин. Имущество отныне считалось общим и подлежало при разводе разделу. Это касалось и тех браков, которые не были официально зарегистрированы. Чтобы установить факт сожительства в суде, достаточно было показаний соседей. Собственно, развод тоже был делом простым. Один из супругов подавал заявление в гражданский суд, и в тот же день брак считался расторгнутым. Причем согласия и присутствия второго супруга не требовалось.
Кстати, за расторжение брака в 1930-х годах граждане платили всего 6 рублей, в то время как за утерянный паспорт им приходилось выкладывать все 50. Постепенно процедура развода усложнялась и удорожалась.
Во второй половине 1930-х для расторжения брака уже требовалось присутствие обоих супругов. Для любителей менять жен-мужей как перчатки была введена прогрессивная шкала госпошлины: за первый развод — 50 рублей, за второй — 150, а за третий — 300. Кроме того, в паспорте появлялась отметка о расторжении брака.
В 1944 году госпошлина за первый развод увеличилась до 100 рублей. А о самом «позорном» факте развода должна была знать общественность. Информация о том, что по заявлению супругов таких-то возбуждено судебное производство о разводе, публиковалась в местной газете. Все желающие могли присутствовать на судебном заседании.
При Хрущеве вдруг вспомнили о товарищеских судах, которые занялись «благородным» делом — профилактикой разводов.
Желающих развестись вызывали на суд общественности, где дотошно копались в их грязном белье, всем миром искали причины неурядиц и давали советы, как все исправить. Грозили виновному исключением из партии или увольнением с работы, если тот не сделает правильные выводы.
В 1965 году Указом Президиума Верховного Совета СССР были отменены обязательные публикации о разводах в газетах.
А принятый в 1969 году новый Кодекс о браке и семье позволил при отсутствии несовершеннолетних детей оформлять развод в загсе.
В связи с упрощением процедуры и отменой публичности граждане стали чаще разводиться. Если в 1970-х годах распадался каждый третий брак, то в 1980-х — практически каждый второй. Зато в прессе появились статьи, которые раньше попадали под цензуру. В них говорилось и об изменах, и о домашнем насилии, и о других «скользких» причинах разводов. Порой они содержали душераздирающие подробности о том, как муж избивает жену до полусмерти на глазах у детей, или выгоняет ее из дома, или пьет до посинения. Считалось, что в разводах в основном, за редким исключением, виноваты мужчины.
Конечно, государство старалось как-то бороться с печальной статистикой. В судах супругов, пришедших разводиться, пытались помирить или давали время на раздумье.
В 1980-х появились первые службы знакомств и брачные объявления в газетах. На какое-то время число разводов уменьшилось, но после распада Советского Союза их количество снова стало расти.
Не личный выбор
В 1920 году советская власть издала декрет «Об искусственном прерывании беременности», согласно которому женщины могли делать аборты по желанию, причем бесплатно.
Советское государство стало первым в мире, узаконившим это право. Правда, такое положение вещей просуществовало недолго, ибо количество абортов неуклонно росло. Уже в 1924 году рожать или не рожать решали «абортные» комиссии. Если причины, озвученные женщиной, казались неубедительными, то направление на операцию ей не давали.
В 1926 году аборты запретили делать при первой беременности и тем женщинам, кто уже обращался к врачам с этой проблемой менее шести месяцев назад. Им ничего не оставалось делать, как прибегать к самоабортам, например с помощью горячей ванны с горчицей, или услугам «бабок». Чаще всего такое «самолечение» заканчивалось в больнице, а то и на кладбище. Если же «преступнице» удавалось выжить, то она представала перед судом.
Впрочем, легальные аборты приносили женщинам не меньше страданий, ведь их делали без наркоза. Считалось, что боль — расплата за «распущенность». При этом не было ни литературы по половому воспитанию, ни средств контрацепции. К 1930-му аборты стали платными, и стоимость их росла с каждым годом.
В 1936-м их и вовсе запретили под предлогом того, что советские матери получают достаточную поддержку от государства, чтобы растить детей. На самом же деле советская власть была обеспокоена резким снижением рождаемости, причиной которого прежде всего была высокая смертность в 1932–1933 годах от голода. А стране нужны были люди.
Однако запрет не оправдал ожидания. Хотя за два последующих года количество абортов уменьшилось в три раза, рождаемость увеличилась лишь в два. Зато выросла женская смертность от подпольных абортов. Участились и случаи убийства матерями новорожденных младенцев.
Тогда государство решило повлиять на мужчин, введя налог на бездетность. Причем его до 1946 года платили даже монахи. Конечно, власти стимулировали рождаемость. Строились роддома, детские дошкольные учреждения, появились награды «Мать-героиня» и «Материнская слава».
Но подпольные аборты никуда не делись. В 1955 году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, отменявший запрет на аборты. Но и это не улучшило криминальную статистику. Ведь в листке нетрудоспособности, выдаваемом женщине после операции, в графе диагноз значилось «аборт». И довольно часто это вызывало не только осуждение коллег, но и проблемы на работе. Поэтому и продолжали ходить к «бабкам». Или просто увольнялись с работы, чтобы не афишировать «диагноз».
Государство, вместо того чтобы обеспечить женщин контрацептивами и заняться сексуальным просвещением, стыдило и запугивало их. Несмотря на то что операцию продолжали делать без наркоза, в 1960-х количество абортов стало расти и доходило до 6 миллионов в год.
Только в середине 1980-х в стране стали появляться платные кабинеты, где можно было сделать операцию с обезболиванием и без отметки в больничном листе. Галина Минникова журнал "Наша история" № 8 \ 2023
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
