Если вы, дорогой читатель, не являетесь жителем Нижнего Новгорода, а просто приехали погостить на несколько дней, позвольте дать вам один совет.
Не ограничивайтесь осмотром исторических достопримечательностей, прогулкой по белокаменной верхней набережной и захватывающим дух полётом над Волгой на трёхкилометровом фуникулёре; спуститесь от стен Кремля к месту слияния Волги и Оки, и вы окажетесь там, где до революции жили нижегородские миллионщики.
Миллионщиками же их прозвали не оттого, что они владели миллионами (у большинства не то что миллиона, десяти рублей не водилось в кармане), а потому, что эта часть города называлась Миллионкой.
Демьянова уха
На Миллионке народ толпился "миллионами". Насчёт миллионов, конечно, преувеличение;
однако в базарные дни там и в самом деле яблоку некуда было упасть.
О быте и нравах обитателей Миллионки - мещан, мелких торговцев, ремесленников - мы можем узнать из экспозиции "уличного музея", совсем недавно появившегося в этих местах.
Жители, у которых была своя крыша над головой и какая-никакая копеечка, очень любили покушать. И охотно угощали гостей по принципу "Что есть в печи - всё на стол мечи!" То есть щи, каша, пироги... И, разумеется, уха. Куда ж без ухи на Волге-матушке?
Уха в Нижнем Новгороде варилась самая разнообразная: голая (без пряностей), красная (с шафраном), чёрная (с гвоздикой), белая (с перцем), желтая (с янтарной стерлядью), сладкая (из ершей) и т.д. и т.п.
Судя по картине "Демьянова уха" художника А.А.Попова, написанной в 1856 году на сюжет одноимённой басни И.А.Крылова, ухи предлагалась столько, что не каждый гость мог и выдержать.
Уха была на столе даже у самого недостаточного семейства;
у тех же, кто мог себе позволить больше, случались и говядина, и свинина, и гусь с мочёными яблоками.
И обязательно - пироги; к каждому жидкому блюду - пирог со своей начинкой.
С ухой подавались пироги с морковью, к щам из свежей капусты - с гречневой кашей, к кислым щам - с солёной рыбой, к лапше - с мясом. Без пирогов ели только окрошку и ботвинью.
Но больше всего нижегородцы любили рыбу. Во всех видах: жареную, варёную, печёную, вяленую, солёную... и даже сырую (только что выловленную).
Каждая четвёртая продовольственная лавка была рыбной; в иные годы рыбы как местной, так и привозной предлагалось столько, что каждый житель при желании мог бы закупиться десятью пудами.
Обжорный ряд и чай за две копейки
Посередине Кожевенной улицы, главной улицы Миллионки, располагался Обжорный ряд. Здесь питались бурлаки, портовые грузчики и всякие неимущие люди. Еда была простая, но сытная: солонина, печёнка, сушеная рыба. Запивалось это всё квасом, который к пище подавался почти бесплатно.
Можно было купить еды и на пять копеек, и на две, и даже на одну. Так, кусок колбасы весом в один фунт (0.45 кг) делился на 20 частей; куски обжаривались и продавались по одной копейке.
Нижегородский квас имел свои особенности. Он варился из ягод можжевельника, что придавало ему особо ценимые бурлаками оздоровительно-подкрепляющие качества. Некоторые бурлацкие артели даже включали в договор с нанимателем обязательство запасти на время их работы бочку с можжевеловым квасом.
Чай на Миллионке был дороже, чем квас. Порции в чайных предлагались за 3 копейки (с тремя кусочками сахара) и за две копейки (без сахара, с двумя кусками чёрного хлеба).
Но даже и такие цены были не по карману многим беднякам. Они приходили в чайные просто посмотреть, погреться, покурить и полюбоваться развешанными на стенах лубочными картинками. Большинство хозяев относились к таким гостям "с пониманием", поэтому инициатива Максима Горького о превращении некоторых чайных в своеобразные "клубы для бедных" была воспринята положительно. Максим Горький писал: "В новом трактире-клубе предполагается иметь газеты, устроить небольшую библиотеку-читальню, вести беседы и чтения на разные темы; может быть, даже устроить нечто вроде амбулатории".
Планы Горького были отчасти воплощены в жизнь: в 1901 году на Миллионке открыли бесплатную амбулаторию, а в некоторых чайных появились газеты и журналы. В знаменитой чайной "Столбы" стараниями нижегородской интеллигенции с 1901-го по 1904 год были проведены сто бесплатных литературных чтений и музыкальных концертов, которые посетили 40 тысяч человек.
Кожевник, сапожник, портной - кто ты такой?
Так можно перефразировать известную детскую считалку, если речь идёт о ремесленниках Миллионки. Кожевников там было много: не зря главная улица Миллонки так и называлась: Кожевенная.
Сапожников, само собой, тоже было немало. Но из-за более узкой специализации и того, что обувь производилась (и многократно чинилась) в основном для малоимущих "миллионщиков", сапожники имели иной социальный статус, пониже. Зато сапожники были "весёлыми ребятами" Не унывали, несмотря на то, что их рабочий день начинался в три часа утра, а заканчивался в десять вечера с двухчасовым перерывом на обед и послеобеденный сон. Хозяин сапожной мастерской платил хорошему мастеру до 80 рублей в месяц; подмастерья же работали "за хлеб", то есть за хозяйские харчи, а денег не получали вовсе. Зато получали практику и надежду в один прекрасный день дорасти до мастера, а там, лет через 20-30, и открыть собственную мастерскую. Спали на полу в мастерской, на заготовках - и не жаловались на жизнь.
Любимой их присказкой было: "Живём, подмётки рвём-чиним, вино пьём, песни поём да в гармонь играем!"
Портные Миллионки, наоборот, были люди серьёзные, можно даже сказать - пугливые. В отличие от тех, кто обшивал людей состоятельных, у портных Миллионки было не так уж много заказов на пошив.
Всё больше - на ремонт и перелицовку ношеного платья. Это были "честные" заказы; а были ещё и "тёмные" - перешив краденного.
"Тёмными " заказами занимались самые недостаточные из портных. Чаще всего - горькие пьяницы, пропившие собственную одежду, так что и на улицу выйти было не в чем. Они и не выходили. Сидели безвылазно в своих трущобах, за что были прозваны "раками". Заказчики приходили к ним сами.
Символично, что в СССР на месте этих самых "рачьих" трущоб был выстроен первый в стране Дом моделей.
Там работали лучшие мастера, потомки тех, кто, скрючившись в три погибели, при свете одной сальной свечи орудовал иглой и ножницами над видавшим виды сукном.
Говорят даже, что в костюмах послевоенных мастеров Дома моделей Самуила Глятштейна и Николая Орлинского некоторые нижегородцы щеголяют до сих пор...
Донашивают за дедами, гордясь раритетами.
Не обманешь - не продашь
Не обманешь - не продашь... А как иначе?
Как выжить мелкому торговцу на Миллионке, где и обороты копеечные, и покупатель небогатый, то и дело норовить купить в долг? Обвесы и обмеры были в ходу везде, но в Нижнем Новгороде купцы достигли в этом деле особого мастерства.
Торговцы Миллионки даже придумали свою систему обмана покупателя при продаже весовых товаров: обвес "с походом", обвес "на бумажке", обвес на "бросок"... А также обвесы "на путешествие", "на пушку", "на нахальство", "с подначкой" и ещё дюжину других.
С фантазией у мелких торговцев всё обстояло нормально, равно как и с хорошо подвешенным языком. Чего стоил хотя бы обвес "семь радостей", когда забалтывали, сыпля комплиментами, девицу или молодую женщину, и та уходила довольная, имея в корзине вместо оплаченного фунта сахарного песка всего 400, а то и 350 граммов......
Если мы вернёмся в прошлое ещё лет на 200, когда не были ещё построены хорошие дороги (спуски) от Кремля к Волге, то сможем увидеть на том месте, где стоит нынче памятник Минину и Пожарскому, любопытное зрелище.
Торговая площадь Нижнего посада была в те времена также местом публичного исполнения наказаний.Особый интерес публики вызывали случаи, когда наказанию плетьми должна была подвергнуться молодая особа женского пола. По свидетельству известного нижегородского краеведа Д.Н.Смирнова, женщинам иногда удавалось избежать позорной порки: "Закон, свято соблюдавшийся, гласил: "Если при публичном наказании девицы или вдовы плетьми в толпе найдётся мужчина, желающий на ней жениться, то она выдаётся ему свободной от экзекуции".
Мужчины были редкостью среди зевак. Однажды пять пар нижегородцев ушли со зрелища публичной казни молодоженами. Михаил СТЕПАНОВ
журнал "Тайны ХХ века" № 37 \ 2024
Нижний Новгород
История появления гимна
- Я всегда очень любил “Сормовскую лирическую” Бориса Мокроусова - “Под городом Горьким, где ясные зорьки…”, “Нижегородскую лирическую” мы написали с Юрием Паркаевым как продолжение песни Мокроусова.
Нам хотелось показать преемственность песен, поэтому в проигрыше я специально использовал мотив “Под городом Горьким…”. - Сначала к песне прислушивались. Даже ревностно относились, ведь главной песней была “Под городом Горьким…”, но с течением времени “Нижегородская лирическая” очень органично вошла в жизнь и не стала конкуренткой старой. Наша песня стала неофициальным гимном Нижнего Новгорода".
Александр Морозов
Гимн Нижнего Новгорода
Там где Ока обнимается с Волгой рекой \ Даль широка и до неба легко достать рукой \ Город стоит, так похожий на светлый сон \ Нижний Новгород называется он..
Словно в кино вижу юными мать и отца \ Очень давно в этом городе пели их сердца \ Мне повезло у истоков моих начал \ Нижний Новгород мою зыбку качал
Здесь для меня оживает минувшее вновь \ И среди дня из далека зовет моя любовь \ Благодарю за бесценную эту весть \ Нижний Новгород, хорошо что ты есть,
Что говорить - я люблю Петербург и Москву, \ И разлюбить их не в силах покуда я живу. \ Но я спешу в удивительный город мой \ В Нижний Новгород -это значит домой!
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
