Со времён перехода от присваивающей экономики к производящей, или, проще говоря, от охоты и собирательства к земледелию и животноводству, человек не перестаёт преобразовывать природу, подгоняя её под свои потребности.. Само по себе это не плохо, если бы люди не совершали фатальных ошибок, нанося непоправимый урон и окружающей среде, и себе самим. Удивительно, но, проложив дорогу в космос, овладев атомной энергией, сделав множество важных открытий и полезных изобретений, люди остаются профанами в том, что касается окружающих экосистем. И, тем не менее, с ненужным упорством предпринимают попытки их "улучшить". Особенно наглядными бывают последствия такого вмешательства, когда речь идёт о животном мире.
Сегодня мы поговорим не о случайных "сопутствующих потерях" хозяйственной деятельности и не о трагических случайностях, а о попытках человека сознательно сместить экологическое равновесие в животном мире путём прибавления или изъятия из природы какого-то вида.Делается это обычно с самыми лучшими намерениями. Но, увы, без должного размышления...
При слове «кролики» на многих людей автоматически накатывает волна неконтролируемого умиления. Милые ушастые пушистики, кажется, просто не могут вызывать никаких чувств, кроме симпатии. В Австралии думают иначе. Безобидные на первый взгляд животные, завезённые более 200 лет назад на континент, чтобы стать добычей охотников, чуть не уничтожили Австралию!
Почему так случилось и как австралийцы борются с ушастыми захватчиками?
Как ушастые милашки превратились в экологическую катастрофу
Кроликов всегда использовали в качестве источника питания. Наверное, многие помнят назойливое: «Кролики – это не только ценный мех, но и 3-4 килограмма диетического, легкоусваиваемого мяса». Именно в качестве живого мяса этих милых ушастиков и завезли впервые в Австралию в 1788 году. Животных изначально разводили на фермах, держали в вольерах и всё было прекрасно. В 1859 году один колонист по имени Том Остин решил выпустить кроликов в дикую природу, чтобы потом на них охотиться со своими гостями. Человек, которого часто издевательски именуют «гением популяционной биологии», полагал, что милые зверушки в количестве пары десятков особей не могут нанести никакого вреда природе...
Спустя всего 6 лет поголовье пушистых захватчиков насчитывало колоссальные 10 миллиардов особей и стало огромной проблемой не только местных экосистем и аборигенов, но и столь легкомысленных британских колонистов. Кролики уничтожали всю растительность как саранча, оставляя после себя девственно чистую землю. Лишённую защитного слоя почву, беспощадно высушивало жаркое австралийское солнце. Причём ненасытные пушистые зверьки уничтожали не только траву, но и деревья, и кустарники. Они грызли кору и растения умирали. Из-за этого многие виды мелких животных и насекомых просто исчезли с лица континента навсегда. Наступила настоящая экологическая катастрофа.
Как боролись с кроликами в XX веке
Постепенно стало ясно, что бороться с этой проблемой простыми отстрелами никак не получается. Популяция кроликов продолжала увеличиваться неуклонно и стремительно. В 1887 году потери, причинённые этими животными, были настолько велики, что Межколониальная комиссия по кроликам предложила премию в размере 25 000 фунтов стерлингов «любому, кто сможет продемонстрировать новый и эффективный способ их уничтожения».
Предложений поступило огромное количество. Вторым по частоте способом, который предлагали люди после отстрелов, было отравление. Как показало будущее, даже так проблему решить не получалось. В конце концов, между 1901 и 1907 годами был возведён огромный забор, призванный защитить от прожорливых ушастых оккупантов пастбищные районы Западной Австралии. Кроличий забор постепенно расширялся и укреплялся. Всё было тщетно. Кроликов невозможно было остановить.
В это же время французский учёный Жан Даниш из Парижского института Пастера проводил испытания разработанного им штамма бактерий Pasteurella. Этот штамм оказался смертельным для кроликов. Долгое время эти испытания отказывались спонсировать, пока австралийский вирусолог Фрэнк Феннер не доказал, что этот вирус убивает кроликов за 9–11 дней, а уровень смертности составляет почти 100%. Чтобы доказать властям, что вирус безвреден для человека, Феннер и двое его коллег даже ввели его себе, оставшись при этом живыми и здоровыми.
В середине XX века австралийские фермеры, выращивающие овец и крупный рогатый скот, решились наконец на радикальные меры решения «кроличьей» проблемы. Они применили биологическое оружие — вирус миксомы. Внедрение этого вируса практически сразу принесло желаемый результат — популяция кроликов впервые за полстолетия резко сократилась. Дела у фермеров пошли в гору, мясная и шерстяная промышленность начала быстро восстанавливаться. Со временем кролики смогли выработать иммунитет к этой болезни, что позволяло некоторым из них выживать, но их количество уже никогда не достигало того уровня, что был в 1950 году.
Почему этот способ потерпел фиаско в Европе
К сожалению, попытки реализовать аналогичные биологические меры в Европе закончились подлинной катастрофой. Новости об эффективности вируса миксомы в конечном итоге достигли европейцев. Они тоже страдали от этих не в меру любвеобильных и прожорливых животных, размножавшихся со скоростью света. Французский бактериолог Поль-Феликс Арман-Делиль решил провести эксперимент на территории своих земель в предместье Парижа. Учёный ввёл паре животных этот вирус и выпустил на свободу.
В течение полутора месяцев почти все кролики в поместье Арман-Делиля погибли. Ещё через несколько месяцев выяснилось, что болезнь распространилась далеко за пределы его земель. После этого во Франции вымерла не только почти половина всех диких кроликов, но и треть домашних. Вирус стремительно распространялся по всей Европе, уничтожая этих животных. Охотники были очень сильно этим недовольны, а вот фермеры и лесники просто счастливы. В 1955 году Арман-Делиль был привлечён к ответственности и оштрафован за причинённый ущерб на 5000 франков. Год спустя почётный генеральный директор Департамента рек и лесов Бернан Дюфе вручил незадачливому экспериментатору золотую медаль за достижения.
Сейчас популяция кроликов в Европе несколько увеличилась. Пушистики развили в себе естественную устойчивость к вирусу. В Великобритании, например, по некоторым данным, количество этих животных каждые два года увеличивается в три раза. Попыткам это контролировать с помощью агрессивных методов препятствуют экоактивисты.
Британские колонизаторы подпортили подобным образом жизнь не только в Австралии, но и в ряде других мест земного шара. Источник: https://kulturologia.ru/blogs/050224/58944/
-------------
В 1958 году китайский лидер Мао Цзэдун приказал уничтожать всех воробьев, потому что они ели слишком много зерна.
Тогда никто и предположить не мог, что противостояние на государственном уровне с крохотной птичкой станет причиной одной из самых страшных катастроф.
В истории человечества было много трагедий, но мало что может сравниться с той, которая началась в 1958 году в Китае. Мао Цзэдун, лидер Китайской Народной Республики, постановил, что все воробьи в стране должны быть убиты. Он решил, что китайцы могли бы обойтись без таких вредителей, как крысы, комары, мухи и воробьи. Мао считал, что пернатые съедали слишком много зерна на полях, и это оказалось достаточным поводом.
По словам Великого Кормчего, воробьи стояли на пути экономического развития Китайской Народной Республики.
В попытке модернизировать и улучшить жизнь в Китае Мао предпринял несколько массовых кампаний. «Четыре Вредителя» был одним из этих проектов, часть большого плана по модернизации страны между 1958 и 1962 годами. И уничтожить всех воробьев было частью этой кампании. Уничтожать птиц оказалось проще всего: воробьи могут непрерывно находится в воздухе не дольше 15 минут, поэтому людям достаточно было не давать воробьям приземлиться в течение этого времени.
Люди были мобилизованы, чтобы уничтожить птиц. Они били в барабаны и махали флагами, чтобы отпугнуть птиц от посадки, заставляя их летать, пока те не умирали от истощения. Китайцы разоряли воробьиных гнёзда и отстреливали воробьев в полете. В результате, эти птицы оказались на грани исчезновения в Китае.В некоторых регионах они исчезли полностью, а с ними и другие виды.
Всего были уничтожены сотни миллионов пернатых, а спустя год возникла неожиданная проблема. Действительно, был небольшой рост урожайности зерновых, но при этом началось нашествие полевых насекомых-вредителей. Саранча, которую раньше поедали воробьи, расплодилась, потеряв своего главного хищника. Как оказалось, убийство воробьев было контрпродуктивно. Они не только ели семена зерновых, но также и насекомых. Полчища саранчи налетали на поля и ели все на своем пути. Урожай зерна в большинстве сельских районов был съеден и начался массовый голод. Миллионы китайцев стали голодать и гибнуть.
По разным оценкам от 20 до 45 миллионов человек погибли в результате голода, вызванного экономической бесхозяйственностью, экологической катастрофой и государственным террором.
Голодомор остается запретной темой в Китае даже более 50 лет спустя. Люди ели других людей, родители ели своих детей. Дети ели своих собственных родителей. Тысячи людей были убиты в пищу.
Мао приказал завершить анти-воробьиную кампанию, заменив птиц на клопов в продолжающейся кампании «Четырех вредителей». Может быть, Мао Цзэдун хотел покорить природу. Тем не менее, его политика привела к голоду, в котором были потеряны миллионы жизней. Для исправления ситуации китайцы экстренно закупали зерно за границей, и даже заказали воробьев из СССР и Канады. Воробьи были помилованы и официально названы «полезными».
В коммунистическом Китае в стремлении к лучшему будущему использовались методы, которые сегодняшнему человеку кажутся очевидно неправильными, а часто и глупыми. Однако, в жизни китайцев всегда оставалось место для культуры. И ныне посетителей китайской коммунистической оперы впечатляют эпические сюжеты 1950-х-1960-х годов. Источник: https://kulturologia.ru/blogs/280916/31550/
----------
Змея, съевшая остров
Эта некрупная слабоядовитая змея из семейства ужеобразных (Colubridae) населяет тропические леса от Сулавеси и островов к востоку от него до Новой Гвинеи, Соломоновых островов, севера и востока Австралии. На родине бойг, где был сделан этот снимок, их численность контролируется другими хищниками и конкурентами. Однако благодаря человеку этой змее удалось расширить ареал — и превратиться в опасный инвазивный вид, угрожающий целым экосистемам.
Коричневая бойга. Обратите внимание на вертикальные зрачки змеи — они свидетельствуют о ночном образе жизни.
В середине XX века коричневая бойга попала на Гуам — небольшой остров длиной 50 км и шириной 12 км, расположенный на западе Тихого океана, на расстоянии более 2000 км от восточного побережья Филиппин. В наши дни он принадлежит США в статусе неинкорпорированной организованной территории и используется для размещения двух военных баз. На острове живет около 180 000 человек, более трети из которых составляют представители коренного народа чаморро.
Змеи колонизировали остров в период между 1945 и 1952 годами, когда Гуам обзавелся военными базами США и стал оживленным транспортным центром. Анализ окраски и расположения чешуй показывает, что гуамские бойги происходят от популяции с островов Адмиралтейства к северу от Новой Гвинеи. В послевоенные годы американские военные регулярно совершали отсюда рейсы на Гуам. Во время одного или нескольких из них бойги и попали на новое место жительства — скорее всего, с грузом военного судна или на шасси самолета.
Сначала бойги закрепились в антропогенных саваннах на юге острова, а через несколько десятилетий захватили его целиком. Единственными животными на Гуаме, которые поедали змей, оказались мангровые вараны (Varanus indicus) и одичавшие свиньи, однако существенно на их популяцию они не повлияли. Почти полное отсутствие врагов и конкурентов, а также обилие пищи не только обеспечили змеям взрывной рост численности, но и позволили им вырастать намного крупнее, чем на родине, — до 3 метров вместо нормальных 1–2 метров.
Аборигенных змей на Гуаме никогда не было, поэтому местные животные оказались неподготовленными к вторжению бойг и стали для них легкой добычей. К концу 1980-х годов, когда рептилии заселили весь остров, он лишился большинства птиц, от мелких воробьиных до диких голубей и большеногих кур. Если до прибытия змей на Гуаме обитало 13 видов аборигенных лесных птиц, то сегодня их осталось всего два. Часть из них сохранилась на других тихоокеанских островах, но некоторые были эндемиками и не встречались больше нигде. Значительный урон также был нанесен околоводным и морским птицам, местным ящерицам и рукокрылым.
Леса и сады, лишенные птичьего пения, — одна из первых вещей, которую замечают путешественники на Гуаме. Например, об этом в своей книге «Остров дальтоников» упоминает знаменитый невролог и писатель Оливер Сакс, посетивший Гуам в первой половине 1990-х годов:
« — Утром я действительно не слышал пения птиц. Я вообще его здесь не слышу. Очень странно. Вероятно, я не обратил бы на это внимания, если бы ты не спросил.
— На Гуаме птицы не поют — остров немой, — сказал Джон, — Когда-то здесь водилось много птиц, но все они исчезли, не осталось ни одной птичьей души».
Двух пернатых эндемиков Гуама удалось спасти от змей в последний момент. Речь идет о гуамской альционе (Todiramphus cinnamominus) и гуамском пастушке (Hypotaenidia (Gallirallus) owstoni).
Другим пернатым эндемикам Гуама повезло меньше — они вымерли полностью. Эта трагическая судьба постигла гуамскую камышевку (Acrocephalus luscinius) и гуамскую миагру (Myiagra freycineti) — небольшую певчую птицу, напоминающую мухоловку и принадлежавшую к семейству монархов (Monarchidae). И если в вымирание камышевок свой вклад внесли не только бойги, но и другие завезенные хищники, а также уничтожение среды обитания, то миагры, несомненно, были съедены именно змеями. В первой половине XX века эти птицы были обычны на Гуаме, однако распространение бойг привело к краху популяции. Последнюю живую птицу видели на острове в 1983 году.
Гуамская миагра (Myiagra freycineti). Эта птица населяла местные леса и питалась в основном насекомыми. Еще в 1970-х годах вид был достаточно обычным, но хищничество со стороны змей не оставило ему шансов на выживание. Последняя встреча с гуамской миагрой была отмечена в октябре 1983 года. Как показали палеонтологические находки, до колонизации первыми поселенцами этот вид также обитал на острове Рота, однако затем сохранился только на Гуаме.
Возможно, в будущем список невосполнимых потерь пополнится. Это произойдет, если видовой статус получат некоторые вымершие гуамские популяции более широко распространенных видов. Например, все больше исследователей разделяют на отдельные виды гуамскую белоглазку-говорушку (Zosterops conspicillatus conspicillatus) и ее выжившую на Северных Марианских островах родственницу (Z. c. saypani). Между тем, надеяться на внезапное обнаружение представителей исчезнувших видов в лесах Гуама не приходится: остров слишком мал и плотно заселен змеями.
Одна из двух выживших лесных птиц Гуама — микронезийский аплорнис (Aplonis opaca) из семейства скворцовых (вторая — гуамская салангана (Aerodramus bartschi)). После появления змей он исчез из лесов острова, но в небольшом количестве сохранился в урбанизированном ландшафте на территории авиабазы Андерсен, где этих рептилий меньше, чем в дикой природе. Наблюдения за аплорнисами позволяют орнитологам понять, как именно вселение бойг повлияло на местных птиц. Согласно недавнему исследованию, до двухмесячного возраста доживает лишь 26% птенцов местной популяции вида — это один из самых низких показателей среди всех птиц. И за 56% потерь ответственны именно змеи (еще в 19% смертей повинны кошки). Чем ближе к лесу селятся птицы, тем выше шансы, что их птенцов съедят бойги.
От завезенных бойг пострадали не только птицы, но и другие позвоночные Гуама. Например, змеи существенно снизили выживаемость детенышей редкой марианской летучей лисицы (Pteropus mariannus), которая также страдает от охоты и уничтожения среды обитания. Этот вид все еще обитает в лесах острова, однако два других местных вида рукокрылых, в том числе эндемичная гуамская летучая лисица (Pteropus tokudae), не пережили вторжения хищников.
Исчезновение лесных птиц привело к перестройке всей экосистемы Гуама. Лишившись пищевых конкурентов в лице белоглазок, миагр, рыжелобых веерохвосток (Rhipidura rufifrons uraniae) и других насекомоядных видов, настоящий взрыв численности пережили местные пауки. Сегодня численность этих членистоногих в джунглях Гуама во влажный сезон в 40 раз выше, чем на соседних островах, а леса порой непроходимы из-за огромных паутин. А для гуамских деревьев, напротив, настали трудные времена. В прошлом птицы опыляли их цветы и распространяли семена, однако с их исчезновением эффективность опыления упала, а большая часть плодов остается под родительским деревом, что снижает шансы на прорастание.
По оценкам ученых, сегодня на Гуаме живет около двух миллионов коричневых бойг. В основном они охотятся на ящериц и завезенных грызунов и даже пытаются есть пищевые отходы. Несмотря на устрашающие размеры популяции, змеи редко попадаются на глаза местным жителям и почти не способны навредить взрослому человеку: их яд относительно слаб, а ядовитые зубы расположены в глубине рта. Тем не менее гуамцы были бы рады избавиться от бойг, ведь они наносят ущерб экономике, убивая домашних животных и устраивая на ЛЭП короткие замыкания, которые приводят к регулярным масштабным блэкаутам. Кроме того, змеи могут быть опасны для детей.
Одичавшие свиньи на Гуаме.
Коричневые бойги, без сомнения, являются самой большой экологической проблемой Гуама — но далеко не единственной. Помимо змей, на остров случайно или намеренно завезли множество других инвазивных видов, включая свиней и оленей — филиппинских замбаров (Rusa marianna), которые уничтожают местные растения, — а также печально знаменитых жаб-ага (Rhinella marina). Кроме того, значительная часть лесов острова оказалась вырублена. Даже американские военные, которые одной рукой борются с бойгами, другой сводят самые ценные участки леса ради развития своих баз и проведения учений.
Чтобы дать экосистеме Гуама шанс на восстановление и защитить природу других островов региона, местную популяцию бойг необходимо уничтожить или хотя бы существенно сократить ее численность. Основную роль в борьбе со змеями взяли на себя американские военные, ведь именно на территории их баз сохраняются крупнейшие лесные массивы острова. Есть несколько способов охоты на бойг — например, ловушки и поиск со специально обученными собаками. Однако военные предпочитают яды. Начиная с 2013 года над лесами острова регулярно разбрасывают с вертолетов тушки мышей, начиненные смертельным для бойг парацетамолом. План заключается в том, чтобы один за другим огораживать участки леса и очищать их от змей, а также завезенных свиней и оленей. Возможно, однажды свободные от бойг участки станут достаточно большими, чтобы птицы вернулись, а леса Гуама вновь наполнились их пением. Сергей Коленов, 27.09.2019 г.
---------
Лисы, мыши и всё-всё-всё...
Что-то пошло не так и в Саратовской области, где в рамках борьбы с бешенством активизировали отстрел его основных переносчиков - лисиц.
Жестокое, но необходимое и отработанное во многих регионах мероприятие здесь, похоже, было проведено с излишним энтузиазмом.
Истребление лисиц привело к ураганному росту популяций мышей.
А мыши переносят геморрагическую лихорадку и почечным синдромом (ГАПС), известную также как "Мышиная лихорадка" - заболевание не менее опасное, чем бешенство, и так же способное привести к смертельному исходу.
В результате в 2020 году на территории Саратовской обл. ГАПС конкурировала по актуальности с коронавирусом.
Бороться с мышами решили при помощи препарата с фосфидом цинка - высокотоксичным веществом, опасным для всех теплокровных, включая человека.
В чистом виде этот фосфид запрещён на территории России с 2006 года, но всё ещё входит в состав некоторых ядов.
Отравленное зерно разбросали в лесах и лесопарках региона. Результаты не заставили себя ждать, но опять оказались не теми: приманки (вот удивительно!) стали есть не только мыши, но и птицы и другие мелкие животные.
Например, массово погибли ежи, которые тоже являются естественными врагами мышей.
Что за индеец без лошади ?
А есть ли в истории примеры удачного изменения животных экосистем в результате вмешательства человека?
Да, есть.
Правда, и они - результат случайности, а не рационального расчёта.
Колонисты, в XVI веке с большим трудом доставлявшие в Северную Америку лошадей, разбирались в особенностях её природы не больше, чем злополучный
Том Остин в природе Австралии.
Но им повезло.
Лошади в естественную среду американского континента вписались настолько органично - сейчас и не верится, что их там изначально не было.
Нет, лошадей никто не выпускал в прерии специально, поначалу их берегли как зеницу ока, прежде всего от индейцев.
Существовал даже специальный указ короля Испании, запрещавший коренным жителям Америки садиться на лошадь.
Но жизнь колонистов была сложна и непредсказуема.
Лошадей угоняли, отбивали во время частых военных стычек, иногда они сами сбегали от занятых взаимным убийством людей.
Эти сбежавшие и стали родоначальниками знаменитых североамериканских мустангов (в переводе с испанского - "свободных лошадей").
Возрождение Йеллоустона
Йеллоустонский национальный парк США переживает второе рождение после заселения туда в 1995 году 14 волков.
Ранее на территории парка господствовала популяция оленей, которые в отсутствие естественных врагов съели и вытоптали всё, что можно было съесть и вытоптать.
После появления волков олени не могли уже пастись так привольно, как раньше. На участках, которые они покинули, природа начала возрождаться.
Увеличилось количество деревьев.
В парк вернулись бобры и ондатры, водоплавающие птицы, увеличилось количество и разнообразие рыбы.
Число шакалов, наоборот, сократилось, следовательно, больше стало мышей и зайцев.
Поохотиться на них явились хорьки, лисы и ястребы.
Последними в Йеллоустонский "теремок" вселились медведи. Охотиться за быстроногими оленями им было тяжело, а вот доедать остатки обильной трапезы за волками очень даже понравилось.
К лучшему изменился даже ландшафт: выпрямились русла рек и уменьшилась эрозия прибрежных почв, укреплённых травами и деревьями.
Единственное, что огорчает в этой ситуации: учёные, выпускавшие в парк волков, такого масштабного эффекта всё-таки не предвидели. Светлана Ёлкина журнал "Тайны ХХ века" № 29 \ 2021
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
