Перебирая свою библиотеку, я усмотрела книгу "Солнце в корзине", РАДОЙ КИРОВ, "Весёлые сказки". Купила я её 22 июля 1987 года. Перевод на русский сделан по изданию:
Радой Киров. Слънце в торба. Весели приказки, издательство "Народна младеж", 1984 год.
Книга меня заинтересовала. Читается с интересом. Сравнима с баснями И.А.Крылова, а по картинкам - с датским художником-карикатуристом Херлуфом Бидструпом.
Знакомлю моего читателя.
----------
РАДОЙ КИРОВ. "Солнце в корзине"
К северу от Софии, в горах Стара-Планина лежит крошечная деревушка Кытина. Спрятанная в складках высоких гор, она словно накрылась их пушистым зелёным покрывалом, и любопытному путнику нелегко бывает разыскать её.
А живут там шопы - Народ выносливый, сметливый да смешливый. Шопы любят смеяться над собой и над всем вокруг.
Как без хлеба и без соли не обходится ни одна трапеза, так и шопская речь не может обойтись без юмора.
Среди такого народа я родился и рос до 14 лет. От стариков слышал я незабываемые, волшебные сказки. На посиделках, свадьбах, во время гуляний звучали удивительные, полные романтики песни о народном герое Крали-Марко, зовущие на подвиги гайдуцкие песни, весёлые и задорные частушки... За 14 лет жизни в родном селе у меня накопилось столько впечатлений, что если бы я захотел о них рассказать, на свет родилась бы целая книга.
Зимой я ходил в школу, а летом пас буйволицу по имени Бреза. Каждое утро мама клала мне в мешочек кусок хлеба и немного брынзы, завёрнутой в капустный лист. Я не забывал сунуть и какую-нибудь книжку. Выгнав буйволицу за околицу села, я усаживался где-нибудь под кустом и углублялся в чтение, а Бреза паслась неподалеку. И, как водится, на самом интересном месте чтение приходилось прерывать, потому что эта проклятая буйволица исчезала.
Обычно я находил её на чужом лугу или в поле. Конечно, ничего хорошего меня после этого не ожидало...
Наше село Кытина не было отмечено ни на одной карте. Но зато в каждом учебнике по географии упоминалось о "земляный пирамидах у села Кытина". Речь шла об удивительных земляных образованиях причудливой формы, появившихся под воздействием атмосферных влияний.
Мы, ребятишки, любили карабкаться по пирамидам, а в выходные и праздничные дни сюда приезжал столичный люд, жаждущий увидеть это чудо природы. И лес за селом, и обширные луга, пестревшие всевозможными цветами, родники с ключевой водой - всё это принадлежало мне, было моим царством.
Может быть именно окружавшая меня природа породила во мне неудержимое желание воспеть её величие и красоту средствами болгарского языка, а речь остроумного, талантливого шопского народа, изобилующая шутками-прибаутками, породила в моём сознании неискоренимое чувство юмора... Может быть босоногие, все в лохмотьях мальчишки, с которыми мы вместе пасли кто овец, кто коров, - эта вечно полуголодная, но никогда не унывающая ребятня, с которой я впервые переступил порог деревенской школы, стали причиной моей преданной, глубокой любви ко всем детям, побудили меня написать о них...
Может быть...
Закончив восьмилетку в Кытине, я поступил в среднее техническое училище в Софии, затем работал землемером, проектировщиком, начальником строек, учился на инженера...
Ещё в школе я начал писать стихи. Будучи уже студентом, активно участвовал во всех мероприятиях прогрессивной молодёжи, направленных против монархо-фашистской диктатуры. За это меня не раз арестовывала
полиция.
Литературой я занялся всерьёз после победы народной революции Девятого сентября 1944 года. Начал с лирики для взрослых, затем увлёкся сатирическим жанром и, наконец, перешел в детскую литературу, чтобы навсегда отдать ей своё сердце. Мною написано более десяти сборников стихов и стихотворных сказок для детей, много картинных книжек. Почти все произведения юмористические. Многие из моих стихотворений положены на музыку и стали любимыми детскими песнями. Книжки мои читает и детвора других стран, т.к. они переведены на разные языки - русский, немецкий, венгерский сербохорватский и арабский.
Много наград я получил за свои книги и за тексты песен, но самой большой наградой для меня всегда были, есть и будут восторженные взгляды детской читательской аудитории. Я постоянно встречаюсь со своими маленькими друзьями из разных городов и сёл, прислушиваюсь к их отзывам и впечатлениям, интересуюсь, как они живут, о чём мечтают.
И порой, сравнивая жизнь нынешних детей с нашим детством, могу ли я остаться равнодушным при виде избалованных, капризных, ленивых, разряженных, не в меру откормленных мальчишек и девчонок, которые только и ждут, что папа с мамой всё поднесут им на блюдечке с голубой каёмочкой?! Скажите, разве можно не возмущаться этим?
Наверно потому я пишу и буду продолжать писать юмористические и сатирические стихи и сказки для бетей, чтобы скорее исчезли из нашей жизни ложь и чванство, лень и самодовольство, тупость и невежество. Автор
ХИТРОСТЬ МУДРЕЦ
Жил да был на свете один мудрец. Решил он свой край обойти из конца в конец, заходить в деревни и села разные и учить неученый народ уму-разуму.
По дорогам он шел не спеша, погоняя осла, под вечер придет, а наутро уйдет из села. И снова дорога, тропинка, подъем, поворот — другое село, и опять толпится на площади любопытный народ.
И снова вещает мудрец — час, а может быть, два, и срываются с уст, как золотые монеты, слова.
— Смотри-ка, — один из толпы говорит, — как умно он все рассудил! — На многие вещи, — другой добавляет, — просто глаза нам открыл.
— Любому из нас, — молвит третий, — даст он толковый совет. — Его наставленья — как ясный солнечный свет.
А мудрец вспоминал и рассказывал случаи да прибаутки без счета — и народ неученый слушал его с превеликой охотой. Все были довольны: и тот, кто достойные речи послушать пришел, и мудрец-проповедник, и даже осел.
Так ходил наш мудрец по земле и людей избавлял от забот, и встречал его с радостью простодушный народ.
Но послушайте, что за история приключилась однажды с тем мудрецом, как туго пришлось ему, но он в грязь не ударил лицом.
Пришел он в село — был путь очень долог и труден, а жили в селе упрямые и ленивые люди. Работать они не хотели, не засевали поля, и только бурьян да репейник родила у них земля. Мудрец на площади ждет, когда соберется народ, но на площадь, представьте, никто не идет. Хоть слышали все об удивительном мудреце, но каждый остался сидеть у себя на крыльце или поблизости, в придорожной корчме.
— Что же, выходит, — подумал мудрец, — у этих людей и нужды во мне нет? Но хитрости мне такие известны, что все прибегут и через пять минут не будет свободного места тут.
И что же он сделал? Да вы не поверите! Прежде всего поставил перед собою осла своего и, пристально глядя на уши осла, начал с ним обсуждать дела. Руками размахивал, кричал, головою качал. А в стороне неподалеку крестьянин стоял. Удивился, поближе к мудрецу подошел: оратор кричит что есть мочи, и глаз с него не спускает осел. Ну и ну! Такого крестьянин не видывал сроду! Побежал он по улицам:
— Эй, бросайте свои огороды! Бросайте дела и на площадь бегите, жен ведите своих и детей прихватите! Что там творится! Врать я не буду, но, ей-богу, там происходит великое чудо: мудрец держит речь перед глупой скотиной — полюбуйтесь-ка подобной картиной. Бегите скорее на площадь — увидите сами!
И захотел народ чудо увидеть своими глазами. Вмиг опустели дворы и корчма опустела, все побежали на площадь, каждый бросал свое дело: женщины, дети, мужчины и даже невесты — и скоро на площади не осталось свободного места. Мудрец посмотрел на толпу, улыбнулся: — Готовы? Ну что же, теперь я, пожалуй, скажу свое слово!
ЖАДНЫЙ МЕЛЬНИК
На медленной, узкой речушке стояли три мельницы. Речка течет не спеша — а колеса, знай себе, вертятся.
Но в маленькой речке летом воды не хватало, и прорыли три мельника три неглубоких канала, а верней, три канавы — и речку по канавам пустили, и поровну драгоценную воду делили.
Шли крестьяне с зерном — сегодня на эту, а завтра на соседнюю мельницу. Жизнь идет не спеша, а зерно, знай себе, мелется!
Но был среди мельников завистливый и угрюмый, и вот однажды он хитрое дело задумал.
Решил, что воды достается ему слишком мало, так стоит, пожалуй, перекрыть оба соседских канала: тогда вся река в канаву его устремится и втрое быстрей колесо его мельницы будет крутиться.
К соседям его забудут крестьяне дорогу, а он станет важной персоной — деньжат заработает много.
Еле дождавшись, когда выйдет на небо месяц рогатый, мельник к соседским канавам прокрался с лопатой и, накидав в них целую гору земли и камней, всю воду из речки пустил по канаве своей.
Осмотрелся, довольный: вокруг тишина, ни души, и направился к дому подсчитывать будущие барыши.
Но как только мельник вернулся домой, нежданно-негаданно хлынул дождь проливной. В мгновение ока переполнила канаву вода — сколько мельник живет, он такого и не видал никогда!
С ревом несся поток, руша все у себя на пути — разве можно на силу такую управу найти? Остается тут только на чудо надеяться… Но воды становилось все больше — и рухнула мельница.
Сам же мельник той ночью едва уцелел. Говорить вам не стану, как о затее своей он жалел, как горько тужил и как долго печалился. На этом история наша кончается.
ПЕТУХ В САПОГАХ
Жил-был петух. Его любопытство не знало предела. Свой нос, а вернее свой клюв, он всюду совал то и дело. Как-то залез в чулан, и хоть там не видно ни зги, отыскал среди хлама старые сапоги. Обул их, довольный, прошелся вперед и назад и закричал: — Ку-ка-реку! Теперь я солдат!
Вышел во двор и военной походкой пошел по дорожке — от страха на дерево прыгнула старая кошка. Свернул на другую тропинку отважный вояка — и в ужасе бросилась прочь и исчезла в овраге собака. Гуси и утки стремглав побежали к плотине. Стало от этой картины страшно и крупной скотине.
Ну а петух ударял сапогом по земле для потехи — и яблоки падали с яблонь, сыпались с веток орехи. Падала с крыш черепица, валились заборы. И бросились люди спасаться — кто в поле, кто в горы. Дрожало от страха вокруг население:
— Да это опасней, чем землетрясение! Кто защитит нас и кто нам поможет? Спасайся, кто может! Спасайся, кто может!
И темною ночью, пока еще не рассвело, покинули люди и птицы, и звери село. Ушли кто куда, и исчезли во мгле. Остался петух — единственный житель в селе. И даже приблизиться люди боялись к селу.
И вот обратились с великою просьбой к орлу: — Ты смелая птица, орел! Покружись над селом — петух испугается, не посмеет сразиться с орлом!
— Что вы! — ответил орел. — Чепуха! Ведь он в сапогах! Я не смогу одолеть петуха. А коль надоем я ему разговорами, рассердится он и проткнет меня шпорами!
Что делать, оставили люди в покое трусливую птицу, отправились в горы, а там отыскали лисицу:
— Ах, лисонька, мы к тебе с просьбой, ты нам помоги! В нашем селе петух раздобыл сапоги, в них марширует, кричит, нам жить не дает. Сверни ему шею — мы вновь заживем без забот. А ты еще несколько квочек получишь впридачу!
— Заманчиво! — сладко вздохнула лиса, — но ведь вот незадача: для меня это слишком уж трудное дело, и вообще мне ловить петухов давно надоело!
Люди пошли восвояси. У поворота встретилась им муравьиха, что возвращалась с работы. — Я помогу вам, — сказала она, — мне говорили о вашей печали… Но люди в ответ лишь головой покачали.
— Хоть далеко мне идти, ведь живу я в лесу — все же отправлюсь в село, от петуха вас спасу. Люди пожали плечами: — Да ты, муравьиха, шутница! Как тебе справиться с тем, что не по силам лисице? Все обещанья твои — это выдумки и чепуха!.. Что же, пошла муравьиха в село и нашла петуха. Тихонько сказала: — Тебя проучу я, дружок! — и бросила острые камешки в каждый сапог. Топнул одною ногою петух, топнул другой.
— Ой, — закричал, — мои бедные, бедные ноги! Сбросил скорей сапоги и помчался по пыльной дороге.
С этого дня на дороге, что возле реки, так и валяются рваные те сапоги, и каждый, кто по дороге идет, их обязательно пнет или палкою ткнет, вспомнив эту историю страшную, и зашагает походкою важною.
ГОЛОДНЫЙ ПЫЛЕСОС
Лежал в углу, как старый верный пес, один совсем обычный пылесос.
Лежал печальный и смотрел в окно, живот его был пуст давным-давно: уже, наверное, неделю Радка не наводила к комнате порядка.
— Нет, больше я не вытерплю ни дня! Она кормить не думает меня, — промолвил пылесос. — Что ж, нет так нет! Я раздобуду сам себе обед.
И ночью, отодвинув табуретку, решительно включился он в розетку.
Ах, был готов он проглотить весь дом! Глотал он все, что было под столом, под стульями, в углу и под кроватью: чулок и радкин поясок от платья, кусочек хлеба, семечки от дыни, и носовой платок, и шарфик синий.
— Теперь я сыт! — промолвил пылесос, но все же под диван засунул нос. — А это что? А-а, на десерт — тетрадка! О ней уже давно забыла Радка.
Проснулась утром девочка — и что же? Своих вещей она найти не может. Где поясок от платья? Где чулок? Куда девался носовой платок? Все в доме перерыла. Вот загадка!
И ничего понять не может Радка. Но в это время мама ей сказала: — Ты в комнате давно не убирала.
И отодвинув ту же табуретку, включила Радка пылесос в розетку. Но пылесос ворчит, скулит, бормочет и почему-то пыль сосать не хочет. Ах, до чего он вредный и упрямый!
Упрямый? — Тут его открыла мама. Не может быть! Так вот она пропажа! Чулок, платок и синий шарфик даже. И поясок! Обрадовалась Радка: — Ну наконец нашлась моя тетрадка!
А мама головою покачала: — Ты в комнате так редко убирала! Читай, играй и делай что угодно, но пылесос не должен быть голодным!
МУЖ, КОТОРЫЙ ВСЕ ДЕЛАЛ НАОБОРОТ
Женился крестьянин весенней порой, доволен он был молодою женой: — И нравом добра, и собой хороша, да вот женский ум — он не стоит гроша.
Не зря говорили еще в старину, что только глупец станет слушать жену. И пусть это даже к скандалам ведет, что скажет жена — делай наоборот!
Проснулись они, когда рассвело. Жена говорит: — Муж, солнце взошло! А он отвечает: — Да что ты, жена! На улице — ночь, а на небе — луна.
Жена поднялась и взялась за дела: двор подмела, накормила осла. В небе ни облачка — славный денек. — В поле пора уж давно, муженек! Муж даже глазом в ответ не моргнул, а повернулся к стене и уснул.
Ночь наступила и вновь рассвело, вновь ожило, пробудилось село. Встала жена и на кухню пошла — печка погасла, остыла зола. — Муж, мне тебя надоело будить! Надо бы в лес за дровами сходить.
Муж потянулся и сел на кровать — что же, действительно, нужно вставать. Встал, позевал, заглянул в огород, неторопливо добрел до ворот, вышел на улицу, лег под кустом и до заката проспал мертвым сном.
Так и пошло. Зажил муж без забот, делая все наоборот. Вот пролетела неделя одна.
— Нет уж, довольно! — сказала жена. — Зря он решил все мне делать назло… И на рассвете, лишь солнце взошло, она говорит: — Муженек, будет сегодня горячий денек. В поле сосед наш уехал пахать. Ты же поспи и не вздумай вставать! — Слушай, жена, вечно мелешь ты вздор! — муж проворчал и поплелся во двор. — Вздумала мужу советы давать! Лошадь запряг и уехал пахать. С поля усталый домой он пришел. Ужин жена собирает на стол:
— Вкусный тебе испекла я пирог, кашу сварила. Поешь, муженек! «Ноги от голода пусть протяну, только не стану я слушать жену. Я не глупец, чтоб жене уступать!..»
Злой и голодный, улегся он спать. Быстро смекнула жена что к чему. Пусть будет так, коль охота ему. Пусть даже люди смеются кругом.
— Муж, — вдруг сказала она перед сном, — ты не води завтра в стадо коров, не заготавливай на зиму дров.
Утром он в стадо коров отводил, в роще дрова до заката рубил, строил, пилил, делал тысячу дел, но возвращался домой — и не ел. Ждал, что наступит однажды денек — скажет жена: — Ты не ешь, муженек!
Только жена была тоже хитра, и надоела ей эта игра. Как только муж переступит порог, мужа встречает: — Поешь, муженек! Я приготовила вкусный обед. … Вот уж он чувствует: сил больше нет.
«Что, мне голодная смерть суждена?» — Ладно, — промолвил он, — слушай, жена. Это напрасно придумал народ — глупо все делать наоборот. — Понял? — сказала жена. — Молодец! И улыбнулась. Тут сказке конец.
МУРАВЕЙ И СВЕРЧОК
Полз Муравей, от тяжести сгибаясь. Тащил он в муравейник, всем на зависть, огромное, чудесное — одно душистое пшеничное зерно. Он обходил травинки, хворостинки, он нес зерно то в лапках, то на спинке, то — выбиваясь из последних сил — толкал его, пихал его, катил. На тропке повстречал его Сверчок: — Куда зерно ты тащишь, дурачок? Присядь на травке возле тех рябин, передохни и съешь зерно один. Ему в ответ, не замедляя шага, промолвил Муравей:
— Эх ты, бедняга! Понять ты этого не сможешь все равно: лишь в муравейнике мне сладко есть зерно.
КАК СКАЗКА ПОШЛА К ДЕТЯМ. (Моему сыну Михаилу)
Жила-была сказка. На полке ей жить надоело.
— Как грустно! — вздыхала она. — Как скучно без дела. А многие сказки живут по-другому на свете. Я слышала — читают их с радостью дети! А в библиотеке моей детей не бывает — приходят ученые скучные люди, толстенные книги читают, где собраны самые важные, нужные знанья. Конечно, никто тут на сказки не обращает вниманья. Как я устала от умных, но скучных соседей, от словарей и от разных энциклопедий. Эй, левый сосед, толстый том, перестаньте толкаться! Что же мне делать? Не может ведь так продолжаться…
— Хватит стонать! — ей сказал толстый том. — Много слышал я всякого, но уверяю тебя — все книги живут одинаково.
— Это неправда! — воскликнула сказка. — Давайте рассудим: всех вас уносят отсюда, вы служите людям. Вас открывают и гладят, листают, читают, мало того — вас уважают и почитают. Ну а со мною знакомы лишь стены унылые эти… Если бы только могли прочитать меня дети!
— Что ж, я тебе помогу, потерпи лишь немножко, — тихо сказал толстый том, раскрывая обложку. — Спрячься сюда, и не надо смотреть недоверчиво. Увидишь, куда мы с тобою отправимся вечером.
Спряталась сказка меж толстых страниц пожелтевшего тома — что же поделать, коль выйти отсюда нельзя по-другому!
Как говорил толстый том — так все и случилось. Чей-то послышался голос, и дверь отворилась. Возле стола появился солидный, серьезный мужчина, взял толстый том и домой не спеша пошел чинно.
Дома он книгу открыл — и удивился: — Вы посмотрите, кто между страниц притаился! Сразу вбежали к отцу в кабинет два веселых мальчишки:
— Папа, да это же сказка! Принес ты для нас эту книжку? Пообещай, что нам сказку читать будешь вечером! — Ладно, — ответил отец, — делать нечего!
Славно, что был толстый том очень умным и смелым — кто бы придумал иначе такое хорошее дело? Ах, до чего интересно теперь этой сказке живется на свете. Сказку читают, листают и любят… Кто? Ну конечно же — дети!
КАК КУЗНЕЧИК НАУЧИЛСЯ ПРЫГАТЬ
Когда-то давно жил на свете кузнечик, лето любил он, был смел и беспечен, с жуками дружил и на солнце смотрел, песенки пел, но скакать не умел. Медленно ползал, скрывался под травкой — в общем, обычною был он козявкой.
Как-то однажды он встал спозаранку и прогуляться пополз на полянку. Был расчудесный солнечный день. Сел он на лист — рядом с ним его тень. Пополз он по стеблю — тень тоже ползет, спустился на землю — тень не отстает. Туда и обратно, и эдак, и так — спешит, ну а тень от него ни на шаг! Конечно, друзья, догадались вы сразу — о тени кузнечик не слышал ни разу.
— Наверное, это опасный мой враг! — подумал кузнечик. — Тут что-то не так. Я знаю, недаром он рядом сидит. Теперь мне понятно: за мной он следит. Избавиться я от врага не могу, и все-таки я от него убегу!
— Сейчас, — он сказал, — ты отстанешь, дружок, но должен я сделать огромный прыжок.
Хоть был наш кузнечик и ловок, и смел, но прыгать пока еще он не умел. И все же подпрыгнул он раз и другой, от пня оттолкнулся зеленой ногой. Поменьше прыжок, и побольше прыжок — сначала на кочку, потом на лужок, на ветку, на холмик, на кочку опять — и так научился кузнечик скакать.
Он прыгал весь день, но не мог тем не менее спастись от врага — от таинственной тени. Она не давала бедняжке покоя, он так и не понял, что это такое.
Но прыгать он стал — через пни и овражек, и этим прославился среди букашек. За ним его враг, как и прежде следит — зато наш кузнечик теперь знаменит!
КАК ОДИН РАК ИЗМЕНИЛ ЖИЗНЬ НА ЗЕМЛЕ
Однажды солнце встало утром рано, взглянуло на моря, леса, поляны, и вдруг увидело, на берег бросив взгляд, что рак зачем-то пятится назад. Конечно, солнце очень удивилось:
— А я назад ни разу не катилось! Но вдруг и мне покажется приятным катиться в направлении обратном? А может быть, заложен в этом смысл глубокий — сиять весь день и закатиться на востоке?
И вот, не медля больше ни минуты, светило путь свой изменило круто. Оно назад, к востоку покатилось — и сразу жизнь на свете изменилась.
Хоть это кажется весьма невероятным, но время на земле пошло обратно, и ничего не мог понять народ. Все люди стали жить наоборот: помолодели сразу старики, и превратились в малышей ученики. Набухли почки вопреки всем срокам, а реки потекли к своим истокам. И снег, и ливни в тучи возвратились, все поезда обратно покатились. И каждый воротился в день вчерашний — вдруг стало жить на свете страшно!
— Так мы достигнем первобытной эры, — вздыхали люди. — Возвращаемся в пещеры.
И все же тяжелей всего на свете пришлось не взрослым в эти дни, а детям. Представьте, не прошло еще и часа, как оказались все ребята в младших классах: пятиклассники — в четвертом классе, четвероклассники — в третьем классе,
третьеклассники — во втором классе, второклассники — в первом классе… И громко первоклассники вопят: — Мы не желаем возвращаться в детский сад!
Но тут увидело великое светило, какие беды в мире натворило, так безрассудно повернув назад. И пожалело солнышко ребят: им радости от этой шутки мало.
На миг остановилось и сказало: - Жизнь станет грустной для ребят и тяжкой: ведь пятиклассник станет первоклашкой. Ах, нет, не вынесет моя душа, коль школьник превратится в малыша. Мне надоели эти игры и загадки. Пусть жизнь идёт по заведённому порядку! Нарушило его я, к сожаленью...
И покатилось солнце в прежнем направлении, и виновато улыбнулось людям; - Об этой шутке вспоминать не будем!
И поплыло оно над реками, полями, над лесом, над зелёными холмами, над синим морем, не взглянув, однако, на берег и на глупенького рака. продолжение следует
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
