Историю о том, как выдающийся русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев открыл Периодическую систему химических элементов во сне, нынче знает каждый школьник. Но Менделеев далеко не единственный человек, которого посетило озарение, покуда он спал.
Открытий и изобретений, совершенных благодаря тому, что их авторы увидели сны-подсказки, не счесть !
"ДЬЯВОЛЬСКАЯ ТРЕЛЬ"
В 18 веке имя скрипача-виртуоза Джузеппе Тартини гремело на всю Европу: даже завистники признавали, что скрипка в его руках звучит эталонно.
Про него говорили: "Не играет, а поёт на скрипке".
А ещё его называли "учителем наций".
В Падуе Тартини открыл музыкальную академию, выпустившую целую плеяду выдающихся скрипачей. Он был талантливы и щедрым педагогом: охотно передавал секреты своего мастерства, которые востребованы до сих пор! Иначе зачем бы современные исполнители так активно пользовались приёмами игры, разработанными Тартини?
Но сам бы он, конечно,предпочёл, чтобы музыканты, вместо того чтобы водить смычком по струнам а-ля Тартини, исполняли его произведения. А их за долгую для 18 столетия жизнь (Господь отмерил Джузеппе 77 л6т) он успел написать больше 350. Среди них были 125 концертов, 175 сонат для скрипки и множество трио-сонат. И все они сегодня забыты. Все, кроме одной-единственной, по-прежнему звучащей в концертных залах по всему миру. Сонаты, которая называется "Дьявольская трель".
Историю её создания, пожалуй, лучше рассказать самому Тортини: "Однажды, в 1713 году, мне приснилось, что я продал душу дьяволу. Всё было так, как я мечтал: мой новый слуга был готов исполнить любое моё желание. Я дал ему свою скрипку, чтобы понять, может ли он играть. Как же я был ошеломлён, услышав такую замечательную и прекрасную сонату, исполненную с таким мастерством и искусством, которого я даже не мог представить.
Я чувствовал себя заколдованным, не мог дышать, и тут я проснулся. Сразу же я схватил скрипку, чтобы хоть частично запечатлеть мой сон. Музыка, которую я тогда записал, является лучшим из всего написанного мной".
Тартини нисколько не преувеличил: всё остальное его творчество меркнет перед "Дьявольской трелью" (неслучайно она выдержала испытанием временем).
Это, кстати, понимали и современники Тартини, которые зная со слов композитора, как именно была создана эта соната, шептались, что Джузеппе продал-таки душу Сатане. Что ж, если и продал, то явно задёшево: нужно было требовать более широкий репертуар или же спать подольше и покрепче.
ДИКАРИ И ШВЕЙНАЯ МАШИНКА
А вот американец Элиас Хоу от музыки и творчества был бесконечно далёк. Сын фермера, он даже школу не закончил: бросил её в самом начале, чтобы зарабатывать деньги. Уже в 16 лет он покинул родной Спенсер и принялся колесить по штату Массачусетс в поисках работы. Испытав себя на многих поприщах, Хоу обосновался в Лоуэлле, на текстильной фабрике, где занимался обслуживанием ткацких станков. У Элиаса оказались золотые руки - он был непревзойдённым механиком, а ещё очень внимательным человеком. Однажды он услышал, как хозяин фабрики, беседуя с одним из клиентов сказал, что мол, ткацкие станки - это хорошо, но было бы просто великолепно, если бы удалось наконец создать машину, способную заменить труд портных.
Подобные попытки предпринимались четь ли не с 15 века. Этим вопросом занимался ещё вездесущий Леонардо да Винчи, оставивший чертежи своих швейных механизмов - увы, неудобных, а главное, неработающих.
Последователи гения тоже не очень преуспели на ниве механизации портняжного дела.
Но пришли новые времена: настал 19 век, который принёс с собой промышленную революцию. Машинный труд повсеместно вытеснял ручную работу - и только портные шили по старинке, чем раздражали владельцев фабрик, которые мечтали об ускорении и удешевлении производственного процесса...
Элиас Хоу, переварив подслушанный разговор, осознал, сколько выгод лично ему принесёт такое изобретение. Он засучил рукава и в 1843 году принялся за работу. Для начала проследил за тем, как шьёт его жена. Но попытка создать агрегат, имитирующий движение её рук, провалилась. Тогда Хоу решил, что нужно изменить сам стежок, для чего добавил вторую нить - снизу. Оставалось только сделать такой механизм, который бы соединял эти две нити в так называемый замковый стежок, выступая в роли ключа. За этим тоже дело не стало. Проблема возникла там, где не ждали: с иголкой, а вернее, с игольным ушком. В соответствии с технологией, разработанной Элиасом, игла, проходя сквозь ткань, должна была возвращаться на свое место. Но нитка, тянущаяся за ней, портила всё дело: она не позволяла механизму легко протаскивать иглу через ткань. Хоу пробовал и так и эдак - ничего не выходило. При этом надо понимать, что изобретательством Хоу занимался после того, как приходил с работы, где впахивал по 10-12 часов. Так что нет ничего удивительного, что однажды он уснул прямо на полу в своей мастерской.
И ему приснился удивительный сон о том, что он делает швейную машинку для какого-то очень свирепого и жестокого короля. Тот дал ему 24 часа на всё про всё, ели Элиас не уложится в указанное время. Хоу не уложился.
И его повели на казнь, которую почему-то должны были осуществить дикари, вооруженные копьями с ... отверстиями в наконечниках!
В этот момент он проснулся. Часы показывали 4 утра. А уже к 9 часам Элиас изготовил иглу с отверстием прямо над остриём. Швейная машинка Хоу, оснащенная такой иглой, делала 300 стежков в минуту!
Патент на её изобретение сделал Элиаса миллионером.
ВТОРОЙ НЬЮТОН
В январе 1913 года Годфри Харолд Харди - успешный математик из Кембриджа, известный своими работами по теории чисел, - неспешно завтракал, когда взгляд его упал на утреннюю почту.
Внимание учёного привлёк грязный замусоленный конверт, явно прибывший издалека. Так и оказалось: письмо, написанное на плохом английском и довольно пространное, было из Индии. А начиналось оно так:
"Дорогой сэр, хочу представиться вам: я клерк из бухгалтерии порта в Мадрасе..."
А дальше на 11 страницах шли бесконечные математические формулы и расчёты, которые автор письма, некий Сриниваса
Рамануджан, просил прокомментировать, поскольку местные математики не в состоянии понять его и его работы.
Харди к тому времени уже привык получать послания такого рода: всевозможные непризнанные гении регулярно отправляли ему свои ноу-хау. Обычно он их выбрасывал. И по идее, индийское письмо тоже должно было отправиться в помойку. Но что-то заставило Харди отложить его до вечера...
Намагири
Весь день эти замусоленные листочки с расчётами не выходили у математика из головы. Вечером он занялся ими вплотную, а наутро отправил посыльного к своему другу и соратнику Джону Литлвуду с тем, чтобы тот срочно пришел к нему домой - "обсудить важное". Уже вдвоём они засели над письмом Сринивасы Рамануджана и через несколько часов окончательно поняли, что нашли "второго Ньютона".
Между тем "второй Ньютон" и не подозревал о своём величии. Лишь мать Сринивасы знала, что он не такой, как все, ведь именно необыкновенного сына её обещала богиня Намагири, явившаяся женщине во сне накануне родов. Сриниваса с самого детства поражал окружающих своими способностями, особенно в математике. Ничто так не интересовало его, как числа. Когда ему было 14 лет, он вывел теорему о синусах и косинусах и лишь потом узнал, что в 18 веке Леонард Эйлер уже вывел и доказал её. Одарённый юноша получил стипендию для обучения в лицее Кумбаконама. Именно там ему в руки попался "Сборник элементарных результатов чистой и прикладной математики". Это был двухтомник, написанный Джорджем Ш. Карром - английским педагогом и математиком конца 19 века, и в нём не было никаких пояснений - одни только формулы и теоремы
в количестве 6 165 штук.
Сриниваса доказал их все! Безо всякой помощи и специальной литературы. Именно этот сборник сформировал его мышление, но он же стал причиной того, что юноша вылетел из лицея: сосредоточившись на математике, Сриниваса завалил все остальные предметы. Отныне он занимался любимым делом исключительно самостоятельно, уже после работы. И чем дальше, тем больше ему требовался человек, с которым можно было бы вести полноценный диалог о математике.
Харди не был первым адресатом, получившим "весточку" от Сринивасы. Но только его гений смог распознать другого гения. Между ними завязалась переписка, в результате которой индиец отправил англичанину 120 формул, неизвестных науке того времени. Харди выбил для Рамануджана стипендию в Кембридже. Но оказалось, что религия не позволяет молодому человеку ехать в Англию! Ведь он был воспитан в строгих традициях замкнутой касты брахманов. Мать Сринивасы боялась, что, покинув Индию, тот подвергнет опасности свою душу.
И тут на помощь снова пришла богиня Намагири - как водится , во сне. Она показала Сринивасу, который находясь в каком-то большом светлом помещении, писал на доске формулы, а стоящие рядом англичане восхищались его работой. В 1914 году Рамануджан прибыл в Кембридж, где очень скоро стал первым индийцем, избранным в члены Лондонского королевского общества, и одновременно профессором Кембриджского университета.
Но когда он активно начал сотрудничать с Харди, выяснилась удивительная подробность. Рамануджан не осознавал необходимости математического доказательства. Ведь ему-то оно не требовалось: он просто "видел" факты, проникая в них почти мистическим образом, и чаще всего оказывался прав. А объяснять свои идеи он оставлял другим - Харди, например. Англичанин попытался объяснить ему, почему так важны доказательства.
Тогда они едва ли не впервые разговорились по душам, и Сриниваса объяснил англичанину, что всеми своими математическим озарениями он обязан всё той же богине Намагири, с которой у него сложилось весьма эффективное сотрудничество посредством... сновидений. Как правило, ему снился "красный экран, образованный текущей кровью" , на котором рука богини выводила ответы на те математические загадки, которые в данный момент пытался разрешить Рамануджан. Так , однажды Намагири написала ряд результатов в эллиптических интегралах. "Они застряли у меня в голове. Как только я проснулся, я записал их..." - рассказал Сриниваса.
Харди в ответ на это откровение лишь улыбнулся: он-то понимал, что богиня не имеет никакого отношения к математическому гению Рамануджана. Он до всего доходил своими мозгами, которые не прекращали работать
даже ночью, посылая Сринивасе нужные сновидения.
А ПУШКИН НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ
Английский математик был абсолютно прав: за каждым открытием, совершенным во сне, стоит титанический труд "сновидца", годы кропотливой работы. Неслучайно, когда того же Менделеева спрашивали, мол, правда ли, что Периодическая система ему просто приснилась, он сердился: "Я над ней, может быть, 20 лет работал, а вы думаете: сидел - и вдруг готово".
Сны-озарения не снятся тем, кто не может воспринять и нужным образом трактовать информацию, в них заключённую.
Иначе бы всё выходило, как в анекдоте: "Сначала таблица Менделеева приснилась Пушкину, но он в ней ничего не понял". Макс МАСЛИН
ДОЛОЙ ЦЕНЗУРУ
По мнению австралийского психолога Аллана Снайдера Джона Митчелла из центра изучения разума при Австралийском университете в Канберре, наши серые клеточки, решая какую-нибудь задачу, способны рассматривать любые, даже самые дикие варианты решения. Но высшие разделы мозга "редактируют" результаты, отбрасывая всё, что выходит за рамки здравого смысла.
Во сне же эта "цензура" ослабевает хватку, пропуская в сознание "безумные" варианты, которые на деле зачастую оказываются гениальными.
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
