ВЕДЬМА ПО ИМЕНИ ВАСИЛИСА
Была у нас кошка - очень красивая. Это сразу было видно, когда её ещё котёнком принесли от соседа Василия Андреевича. Вся беленькая, лишь на мордочке точно тёмная маска, и глазки светло-голубые.
Окрас у неё самый аристократический, словом. Да и манеры тоже. Характер покладистый. Никогда в жизни углы не метила, обои не драла, цветы в горшках не жевала. Хотя, котята все милые, а эта выросла - ещё лучше сделалась. За красоту и доброту душевную мы её и оставили.

Баба Лена, то есть Елена Архиповна, тёща моя, кошку не очень хотела, вернее, совсем не хотела. Ну, дескать, этих кошек - с выводком потом мучиться. Она вообще к домашним животным относится скептически. Если и признаёт, то только в случае их безусловной полезности для хозяйства: коз там всяких, коров, на худой конец - кроликов. Потому и кота разрешила завести, чтобы мышей ловил. Взяли...
Так вот ведь незадача - при посещении ветеринара выяснилось, что это не кот, которого дети уже успели окрестить Васькой, а форменная Василиса. Казалось бы, что за дело: Василиса так Василиса. Однако тёща бушевала не по-детски. Общими усилиями едва уговорили бабу Лену оставить девицу в доме. Так кошка Василиса влилась в нашу семью...
Росла и жила она, как и положено кошке, зимой - в квартире, а летом - на даче. Росла, росла и доросла. Месяцев через семь-восемь после её удочерения, как раз весной, когда травка пробилась, появился у порога нашей дачи рыжий прохвост с наглой усатой мордой настоящего мачо - первый, злодей девчушку нашу учуял. Происхождением он был, похоже, из деревни Грибанихи. Объявился он и тут жу возвестил божий мир о своих честных и недвусмысленных намерениях. За ним и другие ухажеры повадились. Вследствие этого обстоятельства по ночам на нашей даче стало немного шумновато. Да и днём тоже. Баба Лена подозрительно присматривалась к Василисе, вполне обоснованно полагая её первопричиной нашествия, но та вела себя с совершенным достоинством, положенном кошке её красоты, изящества, возраста и воспитания.
Через неделю-полторы эскадрон орущих кавалеров покинул наши пределы также внезапно, как и появился. Баба Лена успокоилась, но не тут-то было. Прошел месяц или чуть больше, и стало очевидно и понятно, что Василиса наша не такая уж и скромница. 
Баба Лена пожимала губы, глядя на потолстевшую довольную охальницу. Судьба будущих кошкиных детей была предрешена, однако всё не так просто оказалось...
Прошло какое-то время, и Василиса исчезла. Бесследно исчезла. Как и не было её вовсе. Не появлялась даже при предъявлении остатков консервированного дальневосточного лосося, к которому наша питомица имела таки наркотическое влечение. Поиски ничего не дали. Василисы не было. Баба Лена мрачно изрекла: "Ничего, появится. В подвалах где-то шарится, шалава бесстыжая".
И точно, вскорости Василиса была найдена младшим наследником, но не в подвале, а на чердаке, куда отпрыск полез за приключениями. Кошка сидела между старыми журналами и обломками умершего телевизора, подле неё попискивали четыре первенца. Тут же втайне от бабы Лена младое племя наладило снабжением пропитания Василисы и процесс воспитания подрастающего потомства.
Но, естественно, ничто в домашнем хозяйстве не могло укрыться от зоркого глаза бабы Лены. Не прошло и недели, как тайное стало достоянием разгневанной общественности. Тут же незамедлительно была разработана акция: приготовлены бутылка водки, четыре огурца с салом и хлебом в пакете, призван штатный топитель котят, сторож Толян, усланы на реку дети. Я присутствовал при  процедуре изъятия котят. Мне не очень нравилось задуманное предприятие, но перечить бабе Лене я не решился. Честно говоря, бабу Лену все побаивались, да и сейчас побаиваются, даже её родная дочь - супруга моя законная. Соответственно и я не исключение.
Толян в замызганной толстовке, в раздрызганном "после вчерашнего" расположения духа, с холщовым мешком за поясом, скрипя всеми частями изношенного организма, стал медленно взбираться по перекладинам в чёрное квадратное отверстие люка. Я и баба Лена внимательно смотрели на него: упадёт не упадёт. Сторож наконец-то долез до люка, задрал голову и стал присматриваться.
То, что произошло дальше, описать словами трудно. В люке что-то мелькнуло, потом послышался нарастающий тонкий вой. Толянова вязанная ещё при Хрущёве оранжевая шапка полетела в сторону, следом за ней последовал сам Толян, но не стремительно, а плавно, оседая, словно подстреленный на поле брани знаменосец. На голову ему сыпалась какая-то требуха. Толян сползал вниз по лестнице, глухо вынимая из себя один и тот же звук: "У-у-е, у-у-у, у-й-е" Сполз он, сел на пол, повернулся к нам лицом. Баба Лена охнула, хотя женщина она не из пугливых, взялась за сердце и, потихоньку переступая, пошла к стульям. Лица у Толяна практически не было - был тёмно-красный овал с двумя бессмысленными белыми кружками глаз.
Наверху во тьме чердака неподвижно светились две яркие точки. Затем они скользнули вниз и превратились в Василисину морду на краю люка. По застывшему на Толяновой засаленной маковке холодному взгляду было ясно - кошка готовится к прыжку, дабы раз и навсегда покончить с недругом своих детей.
Я закричал самым страшным голосом, каким только мог: "Васька! Назад!" - и махнул рукой. Кошки по обыкновению или боятся - убегают, или игнорируют приказы, если они им безынтересны, но Василиса сделала иначе. Она мгновенно и настороженно повернула мордочку ко мне и вдруг расслабилась - устроилась на краю люка и, презрительно поглядывая на поверженного неприятеля, стала умываться.
Баба Лена, приняв капли, а заодно и рюмочку которая. молча проследовала в дом с видом оскорблённой мадонны. Умытый ею и обильно заклеенный пластырем Толян, выйдя из ступора, принял "успокоительного" из её пухлых рук и заявил, что путь он, Толян, сдохнет, пусть сдохнет чёртова кошка, пусть её хоть спецназом берут, но он, Толян, за себя не ручается. Окончательно он угомонился только после получения ещё одной порции "лекарства".
Незамедлительно после этого состоялся семейный совет. Баба Лена настаивала на жестких мерах, путая при этом "депортацию" с "экстрадицией", подкрепляя свои решительные требования словами о невозможности проживания семьи рядом со свирепым хищником и вообще бесовским отродьем: "Вы видали её глаза? Я видала. Это не кошка, а ведьма! У нас в деревне, ещё до колхоза, была такая. Сначала три коровы околели, а потом Симка Щапова, подружка моя, увидела эту нечисть на заре - так у неё выкидыш случился..."
Я, как номинальный глава семьи, неожиданно для самого себя и окружающих проявил непреклонность и заявил о своём твёрдом непреложном, но дипломатичном решении:
"Поскольку подсудимая, кошка Василиса, ранее свирепых и хищных наклонностей не проявляла, да и теперь действовала исключительно из лучших материнских побуждений, её следует оправдать, однако поместить под пристальный надзор всеми горячо любимой и уважаемой бабы Лены".
Баба Лена с час побухтела в том роде, что, дескать, "ещё не хватало" и "дайте мне помереть спокойно", однако угомонилась, поскольку по "ящику" начали давать сериал с её любимым Домогаровым в главной роли.
С этого момента мы с Василисой стали крепко приятельствовать.
Время шло, котята подросли и, несмотря на возражения детей, были отправлены на вольные хлеба, но регулярно являлись под крыльцо из неведомых далей кошачьей жизни подкрепиться остатками лосося.
Василиса к ним, как и положено, охладела и даже при случае не прочь была задать потомству взбучку.
На этом бы и истории конец. Да как бы не так. Стал бы всё это писать при эдаком раскладе...
продолжение следует...
материал подготовила Ангелина Ч.