С незапамятных времён, когда боевые действия на море только-только начинались, профессия судового врача уже была востребована. Ведь надо было кому-то врачевать раны моряков, полученные во время яростных схваток. До и эпидемии, регулярно вспыхивающие на кораблях, выкашивал порой их экипажи безжалостней, чем копья и стрелы врага.
В работе корабельных лекарей была своя специфика. Если обычный врач в затруднительных ситуациях мог созвать консилиум и посоветоваться с коллегами, то судовой врач подобной возможности был лишен. К тому же он должен был быть настоящим универсалом, способным проводить операции на качающейся под ногами палубе, умеющим без всяких приборов и анализов определить болезнь своих пациентов и степень её опасности. Плавучие лазареты
Самым подходящим вариантом было наличие в составе эскадры корабля, основной задачей экипажа которого будет излечение больных моряков. Первые упоминания о таких кораблях в трудах античных историков относятся к VI-V веку до н.э. По некоторым сведениям, в состав флота Афин входила триера "Терапия" ("Лечение"). Морские походы древних римлян обеспечивала галера "Эскулапус", названная так в честь бога врачевания Эскулапа.
С XVII века во флотах большинства европейских стран имелись такие корабли. Впрочем, первые суда чисто медицинского назначения с операционными, перевязочными, госпитальными палатами и штатной медицинской службой появились лишь во второй половине XIX века.
В нашей стране первое госпитальное судно "Святой Николай" появилось в 1713 году. Медицинский корабль "Страфорд" и госпитальное судно "Перл" вошли в состав Балтийского флота в 1716 году.
Согласно Петровскому Морскому уставу 1720 года, госпитальное судно являлось местонахождением доктора при флоте, то есть начальника медицинской службы флота.
"Регламентом" от 1722 года определялись штатный состав, снабжение и и распорядок работы на этих судах. Всего же к середине XIX века для эвакуации и лечения раненых и больных в русском флоте под госпитальные суда было переоборудовано более 30 боевых и транспортных кораблей.
Во время Русско-японской войны в составе 1-й, 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр находились 5 госпитальных судов: "Орёл", "Кострома", "Монголия", "Ангара" и "Казань". Они имели одинаковые с боевыми кораблями тактико-технические характеристики. Госпитальные суда придавались эскадрам и принимали раненых с кораблей как во время переходов, так и в бою.
Госпитальные суда активно использовались во время Первой и Второй мировых войн.
Грог с лимоном
Смертность от инфекционных болезней на кораблях была огромная, но флотское начальство до поры до времени относилось к этому как к неизбежной вещи.
Первыми забили тревогу британцы, чей флот был крупнейшим в мире и соответственно нёс наибольшие небоевые потери. Британское Адмиралтейство приняло необходимые с его точки зрения меры: палубы кораблей стали ежедневно мыть с уксусом, ежевечерне проветривать подпалубные помещения, процеживать и питьевую воду, и морскую воду для мытья палуб, добавлять можжевеловый раствор в воду, ежедневно проветривать и сортировать продукты на камбузе. Если же на корабле всё же вспыхивала эпидемия, принимались экстраординарные меры. Весь корабль полностью мыли уксусом. Затем его заводили на чистый берег на кренгование.
Весь балласт сгружался и выкидывался либо в море, либо в реку. Судно заполнялось новым, чистым балластом, причём перед укладкой его промывали чистой пресной проточной водой.
Грязную одежду, как источник инфекций, стирали два раза в неделю. Поскольку мыло в те времена было роскошью, вместо него часто использовали выпаренную на три четверти мочу и морскую воду.
Как только корабль достигал источника пресной воды, устраивалась большая постирушка: одежду развешивали на верёвке, натянутой поперёк берега и опущенной в воду. В таком виде вещи оставляли на сутки, чтобы течение реки хорошенько их прополоскало.
Главной болезнью, забиравшей множество жизней, была цинга. Смертность от неё на флоте превышала смертность от дизентерии и лихорадки вместе взятых!
Считалось, что цинга возникает от сидячего и лежачего образа жизни, поэтому больных заставляли... бегать с ядром по палубе, чтобы разогнать кровь.
В 1779 году доктор Вест-Инской эскадры Гилберт Блейн с согласия адмирала Роднея приказал добавлять в казённый грог по 2\3 унции (примерно 20 мл) лимонного сока на порцию. В результате эскадра избежала эпидемии цинги.
С тех пор военные моряки королевского флота получили прозвище "лаймиз" ("лимонники"), оставшееся за ними до сего времени.
В русском флоте тоже имелись средства для борьбы с цингой.
Это клюквенный сок, кислая капуста, сушеные дрожжи, горчица, лук, чеснок, солодовый и еловый экстракт.
При первой же возможности командиры кораблей организовывали во время стоянок добычу фруктов и овощей, у местных жителей покупали "живые консервы" - домашних животных и птицу.
Просоленные волнами
Стоит рассказать о тех, кто лечил моряков. Это были врачи, которым, помимо профессиональных навыков, требовалось умение выполнят свои обязанности во время шторма и качки, в огне морских сражений и при отсутствии на корабле не только необходимых лекарств, но и обычной воды и пищи.
В Британии, чтобы получить должность военно-морского хирурга, нужны были три года практики на берегу. Будущие врачи проходили курсы по анатомии, фармакологии, уходу за больными в одном из госпиталей. Отработав три года, молодой хирург отправлялся в Лондон, в Колледж хирургов, на сдачу экзаменов.
В зависимости от результатов соискатель получал диплом либо корабельного хирурга, либо помощника хирурга I, II или III класса. Колледж также выдавал соискателю список хирургических инструментов и список обязательных лекарств. Эти инструменты и лекарства хирурги были обязаны приобрести за свой счёт.
В начале войны имеющиеся запасы сверяли по спискам и за нехватку карали аннулированием диплома.
Привилегированное положение судового медика подчёркивалось ещё и тем, что он имел на корабле отдельную каюту, расположенную чаще всего на орлоп-деке, ниже ватерлинии.
Это была очень тесная комнатка с одним или двумя рундуками, низким потолком и небольшим стулом для инструментов.
Во время боя в качестве лазарета использовали кают-компанию или жилую палубу, поскольку количество раненых резко возрастало - в каюте хирурга они просто не помещались.
Писатель Джонатан Свифт недаром сделал героя своих повестей Лемюэля Гулливера судовым врачом. А другой знаменитый английский писатель Артур Конан Дойл не раз выходил в море в качестве судового врача на китобойных судах.
Во французском флоте судовые медики получали жалованье порой более высокое, чем офицерское. И было их вполне достаточно: так, на 74-пушечном корабле должен был иметься полковой хирург, два хирурга, два помощника хирурга, аптекарь и 6 учеников хирурга (последние обычно набирались из команды корабля). У французов каюта хирургов (она же - лазарет) находилась с крюйт-камерой, т.е. в самом защищённом месте корабля. Вообще, согласно ещё ордонансу Кольбера, только двум людям на корабле было запрещено участвовать в бою - корабельному плотнику и врачу. Первый после боя может заделать пробоины, а второй - спасти людей.
На русском флоте лекарь имел классный чин и был приравнен к офицерскому составу. Перед отплытием корабля в плавание лекарь принимал в береговой аптеке сундук с лекарствами. В море он ежедневно записывал в табель больных, занимался их лечением, тщательно фиксировал, когда, кому и какие микстуры давал. Кроме того, лекарь заботился, чтобы больным, по возможности, выдавалась наиболее свежая и качественная пища. Под страхом лишения жалования лекарю запрещалось брать деньги за лечение.
Во время боя судовой лекарь был обязан находится при раненый, оказывая им надлежащую помощь. Особая статья в Морском уставе гласила, что если лекарь будет относиться к больным с пренебрежением, то "яко злотворец наказан будет, яко своими руками его (больного) убил... Александр ЕГОРОВ журнал "Военная история" № 11 \ 2024
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
