"В древнюю пору поучался волхв ко премудростям: - Первой премудрости учился - обёртываться Ясным Соколом,
- Второй премудрости - обёртываться Серым Волком, - Третьей премудрости учился - обёртываться гнедым Туром - Золотые Рога", -- поётся в старинной славянской песне. Была и ещё одна премудрость, четвёртая, которая вытекает из факта рождения волхва. А родился он после того, как мать была укушена грозным змеем Тугарином Змеевичем.
ГИБЕЛЬ БОГОВ
Волхв - это высший ранг хранителя славянской магической традиции, а поскольку произошел он от мистического существа и земной женщины, нет ничего удивительного в том, что он способен запросто оборачиваться Ясным Соколом для путешествия в мире ментальном, Серым Волком - в мире астральном и Туром - Золотые Рога - для жизни в мире материальном.
Сразу возникает вопрос: если волхв такой могущественный волшебник, почему он должен менять обличье, чтобы попасть в другой мир?
С магической точки зрения тут всё очень просто. Тур - это метафора, показывающая стиль жизни на земле. Его замечательные золотые рога необходимы только среди людей, а в тонких мирах их запросто обломают разные ещё более злобные сущности. Тур летать, как известно, не может, а в мире астральном обитают не только добренькие Жар-птицы, но и Соловей-разбойник, спастись от могучего свиста которого можно, если только умеешь быстро летать, как Ясный Сокол. Короче говоря, для каждого плана существует свой облик.
Волхвы, как и другие хранители славянской магической традиции, считались одними из самых сильных волшебников: у них лечились, им исповедовались и очень-очень верили.
Пришедшее христианство свергло языческих богов с пьедесталов, соорудив новые образы, коим следовало поклоняться так же истово, как и прежним. Языческих богов нарекли бесами и прокляли, но на всём протяжении существования России отношение к колдунам, как и к язычеству в целом, оставалось неоднозначным: их ненавидели и боялись, но в то же время обожествляли и поправляли с их помощью здоровье.
ГЛАШАТАИ ВЫСШИХ СИЛ
У древних славян и помимо волхвов было немало служителей божественного языческого культа, хранителей традиций, передававших знания из поколения в поколение, -- колдунов, ведунов, кудесников и чаровников.
Волхвы стояли на верхней ступеньке иерархической лестницы. Их название происходило от санскритского "валг" - "светить, блистать", и указывает на поклонение свету.
Далее шли колдуны - от славянского корня "колд" или "куд", что означает "сожжение", "жертвоприношение", "очищение через жертву".
Ещё более низкую ступеньку занимали ведуны и ведьмы. (от глагола "ведать" - "знать"), хранители традиций и знаний. Ведуны передавали весть - знание, посланное Высшими силами людям.
На последнем месте стояли кудесники, чья должность произошла от слова "кудеса" - "гадания".
Замыкал это иерархическое шествие "чаровник", который владел чарами и был наделён способностью изгонять нечистую силу.
ОТ РЫБЫ ДО ПЛАМЕНИ
Оборот - это ниспосланное с небесной высоты учение о сверхъестественных воплощениях Древнего мира. Это главнейшее преимущество богов, перед которыми возникла необходимость предстать перед человеком в конкретной форме. Таковы аватары (воплощения) индийского Вишну, появлявшегося на земле то рыбой, то черепахой, то кабаном и так часто менявшего свои обличья, что художник, не успевавший, по всей видимости, вслед за богом, изображал его то с головой человека, но хвостом рыбы, то с головой человека, но телом кабана.
Таковы воплощения и славянского бога грозы, грома и земного огня Перуна, появлявшегося перед людьми то в образе пламени (причём чаще всего из очага, откуда и пошло существование домового), то в образе дуба (отсюда вера в магическую силу этого дерева). Иногда Перун превращался в медведя, и потому шерсть и клыки этого зверя носили как оберег, бросали в пламя на мир в семье, а по его рычанию делали выводы об урожае, детях и здоровье.
ЭВОЛЮЦИЯ ЗЛА
Начиная с XIII века истории об оборотнях или нечистой силе выделяются в отдельную отрасль, которую называют демонологией. Бесами именуют всё, что относится к языческим верованиям, и всё, что непонятно и страшно. В образе беса проявляются людские страхи и враги. "Скажи мне, кто твой демон, и я скажу, кто ты". Образ демона дальше того, что он "в печную трубу вылетает и младенцев душит", не развился.
На миниатюрах изображения нечисти тщательно затёрты: честные граждане так боялись беса, что даже лик его удаляли.
С XIV по XVI век его образ существенно не изменился - он оставался каким-то невыразительным, и злые языки говорили, что славяне даже нагрешить как следует не умеют, а идеалисты писали, сто славянские народы настолько непорочны, что как такового понятия зла до отмены крепостного права просто не знали. Обе точки зрения комичны, поскольку именно в Средние века на Руси развёртывается использование средств контрацепции, которые называли зельями, в то же время свирепствуют лютые казни. И за ворожбу, и за подделку монеты казнят одинаково: наливают в рот и уши свинец.
Кроме таких "мелочей", на этот промежуток времени выпадает и существование самого чёрного из всех оккультных орденов братства - опричнины, чьи опознавательные знаки - пёсьи головы - прямо указывают на службу отнюдь не светлым силам. Именно в то время достаточно было пустить слух, что причиной пожара в Москве были интриги княгини, которая якобы разбрасывала по улицам сердца мёртвых, - и разъярённая толпа отправлялась убивать княгиню. И вот на этом самом фоне считалось, что интересоваться злом безнравственно, да и вообще его как такового не существует.
В XVII веке под иноземным влиянием в образе беса появляется изысканность, он начинает принимать черты повесы, и отношение к нему становится ироничным. В те времена , например, была очень популярна повесть о бесноватой жене Соломонии. Это трагическая история о том, как бесы брали себе в плен девиц и звали их полонянками, как заставляли работать на себя - плясать и варить щи. Тех же, кто был не согласен с этим, они щекотали до смерти. А стоило человеку попробовать пищу у бесов, как путь домой был ему заказан - так и оставался он до конца веков в рабстве. Ещё там говорилось, что бесы боятся грозы и грома и в плен чаще берут того, кого пьяный поп крестил и половины святого крещения не исполнил...
Миниатюристы изощрялись в изображении отвратительных фигур бесов, а к XVIII веку стали придавать изображениям черты порока. Беса пьянства изображали обрюзгшим стариком, обжорства - со свиным рылом, жадности - державшим мешок с деньгами.
В этом же веке демонов стали наряжать в одежды, которые, по их мнению, были у слуг антихристовых: противники Петровской реформы рядили бесов в европейские одежды и изображали пьющими "кофей".
ДУЭЛЬ С НЕЧИСТЫМ
Пик развития образа древнерусского беса отражается в повести из жития Иллариона Суздальского, составленной в начале XVIII века. Эта повесть вошла в сказание об Илларионе Суздальском из книги иеромонаха Мефодия и из устных рассказов одного схимника, участника событий. При царствовании Алексея Михайловича в женской богадельне на Куличках, что за Варварскими воротами близ Ивановского монастыря, завёлся хульный бес. Он творил пакости, не давал женщинам уснуть, скидывая их на пол, и завывал разными голосами. Благочестивый царь велел беса изгнать и творить молитвы, но бес этот от молитв только наглел. Тогда кто-то вспомнил о преподобном Илларионе, что он от Бога имел власть на изгнание нечистых духов. Илларион долго отказывался, находя почти невозможным изгнание бесов из женских богаделен, но потом согласился. Придя в богадельню с монахами Марком и Рябчиком, он стал петь вечернее пение и читать молитву, а бес - не терпя его пение - подпевал гнусными голосами и выкрикивал, обзывая Иллариона именем одного из мифических старцев: "Уж не ты ли, Калугере, пришел ко мне? Иди ко мне - переведаемся с тобою" Когда же преподобный начал читать акафист Богородице, в умилении вознося руки к небу, ударяя себя в грудь, испуская потоки слёз и припадая в экстазе к земле, бес так опешил, что на мгновение умолк. Но через минуту оправился и завопил святому отцу: "Плакса! Так ты ещё и плакса, Калугере! В потёмках расплакался! Иду к тебе сам - переведаемся с тобою". И обернулся мордастым чёрным котом, подталкивая преподобного сзади всякий раз, когда тот клал поклоны. Но бес, несмотря на все старания, не смог вызвать гнев у отца Иллариона и рассказывал наутро, что святой отец очень выдержанный и сильный. В то время одна баба положила ребёнка в люльку и начала качать, а бес выхватил ребёнка, положил в люльку бабу и начал раскачивать её, напевая : "Люли, баба, люли, дурная."
Вошел тут преподобный - баба в люльке визгом исходит, а ребёнок на полу спит. Илларион Суздальский нечистого спрашивает:
- Ты, бес, где был, когда я тебя изгонял? Отвечает бес:
- Я под платьем твоим сидел! - Кто ты, бес?
- Князь Игнатий, - отвечает. - Меня мамка к чертям всё детство посылала, вот я там и оказался.
Две недели боролся Илларион с бесом, всё напрасно - бес научил окрестных баб воровать и ругаться. Бывало, одна говорит другой: "Отдай мыльцо!", а та ей в ответ: "Свиное рыльце!"
А когда монах Рябчик спал в помянутой выше богадельне, бес его чмокнул в губы и воскликнул: "Какие у него студёные губы!"
- Как ты смел, окаянный, свершить это? - возмутился Илларион Суздальский.
- А я видел, что Рябчик рот на ночь не перекрестил, - ответил бес застенчиво.
Только через шесть недель бес попрощался и сказал, что уходит жить в более спокойное место - там бабы моложе и народ добрее...
А БЕС И НЫНЕ ТАМ История бесовства на Руси не относится только к глубокой древности: так же как и в прошлые времена, люди пьют, злословят и облекают в "чёрное" всё то, что не понятно и страшно.
Бесы опасны тем, что они по сути своей неуничтожимы. Как вечные кочевники блуждают они по миру и ищут слабого, чтобы напасть на него. Вот и изгнанный отцом Илларионом бес "Игнатий" тоже рыщет по свету в поисках подходящего места...
Анна ВЯЗЕМСКАЯ
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
