Наши войска трижды брали Берлин - в 1760, 1813, и 1945 годах.
Первый раз это случилось во время Семилетней войны (1760 г.)
В середине XVIII века Европа разделилась на два враждебных военных лагеря. С одной стороны были Англия и Пруссия, с другой - Франция и Австрия.
Англичане обладали самым могучим в мире флотом. Прусскими войсками руководил король Фридрих Великий, который считался лучшим полководцем своего времени.
У французов и австрийцев не было ни флота, ни выдающихся полководцев. Франко-австрийскому альянсу позарез нужен был какой-то козырь, который помог бы им победить Англию и Пруссию.
Таким козырем стала Российская империя. В те годы огромной северной державой управляла импульсивная и легкомысленная дочь Петра Великого - императрица Елизавета Петровна. Французским дипломатам при помощи лести и щедрых обещаний удалось втянуть её в противостояние с Англией и Пруссией. Сказалась и личная неприязнь императрицы к прусскому королю Фридриху, которого она считала насмешником и безбожником. В итоге Россия вступила в Семилетнюю войну.
В трёх кровавых битвах - при Гросс-Егерсдорфе 91757), Цорндорфе (1758), и Кунерсдорфе (1759) - русские войска разбили "непобедимую" прусскую армию. Но враг ещё огрызался. Боевые действия продолжались. Берлин всё ещё стоял целым и невредимым. В 1760 году это упущение было исправлено. Увы, полному русскому триумфу помешала подлая измена. Но обо всём по порядку...
В 1760 году в ставке генерала Захара Чернышова, командующего русским 20-тысячным корпусом, созрел дерзкий замысел. Воспользовавшись тем, что основные силы Фридриха Великого находились далеко от прусской столицы, граф Чернышов решил стремительным броском овладеть Берлином. Но большой корпус весьма неповоротлив. Поэтому Захар Григорьевич выслала вперёд авангард - 5 000 солдат под командованием Готтлоба фон Тотлебена, немецкого генерала на русской службе. Основные силы двигались следом, с разницей в несколько дней пути.
Тотлебен шел очень быстро, посадив пехоту на телеги. Вскоре голова русской колонны появилась в Вустерхаузене - почти под стенами Берлина.
Командующий берлинским гарнизоном - генерал Ганс фон Рохов - не струсил. Он стал готовится к обороне. Приготовления военных властей посеяли панику среди жителей: богатые горожане бежали со всеми деньгами и ценностями.
Утром 22 сентября (3 октября) Тотлебен занял высоты против Котбуских и Галльских ворот и стал готовится к бомбардировке города. Днём был открыт артиллерийский огонь. В наличии имелись только гаубицы малого калибра, поэтому зажечь сколько-нибудь сильных пожаров так и не удалось. К тому же снаряды не проламывали городскую стену.
Странные приказы
Вечером Тотлебен решился на одновременный штурм Котбуских и Гальских ворот. Князь Прозоровский с тремя сотнями гренадёр и двумя пушками должен был атаковать Галльские ворота, а майор Паткуль с такими же силами - Котбуские. Каждая из этих колонн имела в резерве 200 пеших солдат и два эскадрона конных гренадёр.
В полночь был дан сигнал атаки. Несмотря на очень слабую артиллерийскую подготовку, князь Прозоровский взял Галльские ворота и закрепился там. Однако, не получив поддержки, к рассвету князь был вынужден отойти. А вот атака Паткуля на Котбуские ворота оказалась неудачной. После этого возобновилась бомбардировка, продолжавшаяся до утра. А днём стало известно, что в город спешно прибыло прусское подкрепление - около
5 000 человек под командованием принца Вюртембергского. Под натиском свежих вражеских сил русским пришлось отступить от Котбуских и Гальских ворот.
В этом неудавшемся набеге у наших войск выбыла из строя почти сотня человек.. Было потеряно 8 гаубиц. Причины этой неудачи кроются исключительно в странных распоряжениях Тотлебена. Почему, имея очень мало пехоты, он ещё и разделил её на две штурмовые колонны? То есть распылял силы вместо того, чтобы их сосредоточить. Почему Тотлебен пошел на штурм не дожидаясь подхода основных сил Чернышова? А уж если решился на штурм, то почему действовал столь вяло и нерешительно?
Впоследствии Тотлебен утверждал, будто не форсировал штурм из опасения, что солдаты рассыплются по городу и ему не удастся их собрать. Надуманность такого объяснения очевидна. Впрочем, все рапорты Тотлебена представляли собой смесь лжи и противоречий.
Утром 24 сентября (5 октября) к стенам Берлина, наконец, прибыли войска Чернышова. Захар Григорьевич решил атаковать принца Вюртембергского и в случае успеха штурмовать восточные предместья. Отряду Тотлебена он отводил лишь вспомогательную роль - произвести отвлекающий маневр на левом берегу геки Шпрее. Но Тотлебен опять показал свой своенравный характер. Он - вопреки всякому здравому смыслу - возобновил штурм западных предместий. Более того, Тотлебен снова разделил свои эскадроны и батальоны между Котбускими и Галльскими воротами. Однако господствующие над ними высоты были уже заняты принцем Вюртембергским. Завязалась беспорядочная схватка, не принесшая перевеса ни одной из сторон.
Тем временем граф Чернышов действовал на правом берегу Шпрее. Заняв высоты Лихтенберга, он поставил там шестипушечную батарею и начал обстреливать пруссаков, которые не стали ждать штыкового удара и укрылись в восточных предместьях.
Выгодная капитуляция
На следующий день граф Чернышов разделил свои войска на четыре колонны. Во главе каждой колонны стояли гренадёрские роты. Сначала надо было захватить соседние с крепостной стеной ворота, а затем штурмовать восточные предместья. Кавалерии надлежало прикрывать колонны против атак прусских эскадронов, а полевой артиллерии - вести интенсивный огонь по всем неприятельским позициям.
И командиры, и солдаты были преисполнены боевым духом. "Невозможно довольно описать, - докладывал Чернышов в рапорте, - с какою нетерпеливостью и жадностью ожидали войска сей атаки".
Тотлебен в это время всё ещё занимал позиции перед Котбускими и Галльскими воротами. Узнав о предстоящем штурме, он сделал ход конём. Тотлебен - без ведома Чернышова - вступил в переговоры с командованием берлинского гарнизона. Посредником в этих странных переговорах выступил купец Иоганн Гоцковский - крупный берлинский бизнесмен с весьма сомнительной репутацией.
Именно Гоцковский склонил берлинское командование к подписанию капитуляции. Пойти на такой шаг пруссакам было не так уж сложно. Ведь условия, выставленные Тотлебеном, отличались удивительной мягкостью.
В самом деле - было чему удивляться. Собственно говоря, Берлин уже был обречен. Штурм, намеченный Чернышовым, без сомнения, закончился бы русским триумфом. В таких обстоятельствах не было смысла в каких-то соглашениях. Но если уж идти на заключение договора, то следовало выставить максимально жесткие условия. Вместо этого тотлебен фактически спас Берлин.
Он обещал гарнизону личную безопасность. Солдаты распускались по домам. Все пленные, независимо от национальности, освобождались. Жителям вражеской столицы гарантировалась сохранность имущества, свобода торговли, освобождение частных домов от постов. Дополнительно оговаривалось, что казаки, которых ужасно боялись немецкие обыватели, не будут размещаться даже в предместьях.
За все эти поблажки пруссаки должны были выплатить очень скудную контрибуцию: 500 тысяч талеров наличными и один миллион векселями.
Гнев командующего
В шесть часов утра раздалась команда, забили барабаны. Началось торжественное вступление русских войск в Берлин. Впереди ехал со свитой Тотлебен. За ним с развёрнутыми знамёнами гарцевала кавалерия в пышной парадной форме. А сзади, ощетинив острые штыки, шагала суровая пехота.
Тем временем граф Чернышов готовился к штурму. К нему прискакал курьер с известием, что Тотлебен ведёт переговоры об условиях сдачи.
- Не вести переговоры об условиях, а диктовать условия! - вспылил Чернышов.
Однако за первым курьером прискакал второй. Он сообщил. что соглашение достигнуто, документ подписан. Ознакомившись с деталями этой капитуляции, Чернышов пришел в страшный гнев.
Захар Григорьевич громко, не стесняясь адъютантов, ругал своего подчинённого самыми нелестными словами. Но поделать было уже ничего нельзя. Кодекс чести русского офицера не позволял нарушать условия подписанной капитуляции. Чернышов спешно прибыл в Берлин. На следующее утро с докладом явился Тотлебен Командующий не подал ему руки и не предложил сесть. Он зло посмотрел на нерадивого генерала и холодным тоном заявил:
- Подписанная вами капитуляция составлена слишком мягко для Берлина. Наша всемилостивейшая государыня вряд ли будет довольна.
Тотлебен стоял с каменным лицом. Тогда Чернышов перешел к делу: - Изъяты ли деньги и прочие ценности из правительственных учреждений столицы?
- Нет. - Выдал ли вам магистрат ключи от Берлина? - Нет. - Конфискована ли продукция берлинских королевских фабрик? - Нет.
Чернышову надоели эти односложные ответы. Он взорвался:
- Что всё это значит? Обещались берлинцам охранять их частное имущество. Что ж, пусть так. Но это условие не распространяется на собственность прусской казны.
- Ваше сиятельство, - нагло произнёс Тотлебен, - извольте посмотреть документы.
И генерал подал два исписанных листа бумаги с сургучными печатями.
- Эти документы удостоверяют, что так называемые королевские фабрики работают вовсе не в пользу короля, а в пользу...
Чернышов. не дослушав, смял оба листа и швырнул их на пол. Едва сдерживая себя, командующий процедил сквозь зубы:
- Сегодня же извольте отправить в наш лагерь все товары королевских фабрик. Я лично проверю. Аудиенция окончена.
Тотлебен сделал шаг к выходу.
- Постойте! - остановил его Чернышов. - В вашем поведении я усмотрел нечто большее, чем нарушение воинской дисциплины. Прощайте.
Смертный приговор
Вскоре было получено известие, что к Берлину движется вся армия Фридриха Великого. Прусский король пришел в бешенство от того, что какие-то "московиты" завладели его столицей. Это же позор на всю Европу!
Старый Фриц (так называли короля его верные солдаты) жаждал реванша.
Чернышов понимал, что силы явно неравны. Удерживать Берлин нет никакой возможности. Он приказал своим войскам покинуть захваченный город, но перед этим разрушить арсенал, литейный двор, королевские оружейные фабрики и пороховые мельницы. Командующий лично проследил за исполнением своего решения, поскольку к Тотлебену больше не было никакого доверия.
Впрочем, вскоре Тотлебен выбыл из действующей армии. Его поступки показались подозрительными не только Чернышову, но и самой императрице Елизавете Петровне. Тотлебен был арестован и обвинён в измене. Прямых улик тогда обнаружить не удалось. Тем не менее, приговор был вынесен суровый: смертная казнь.
Казнь, правда, заменили высылкой за границу. А вскоре Елизавета Петровна скончалась. Её преемник Пётр III заключил мир с Фридрихом Великим, обнулив все результаты русских побед.
Затем Петра III свергла Екатерина II. Неожиданно для всех новая государыня помиловала Тотлебена и разрешила ему вернуться в Россию. Более того, во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов Екатерина даже назначила опального генерала начальником русского экспедиционного корпуса в Грузии. Задача этого корпуса заключалась в том, чтобы отвлечь побольше турецких сил с главного театра военных действий - с берегов Дуная. Но эта миссия из-за предательской политики Тотлебена не была выполнена.
В самый решительный момент, когда грузины восстали против турецкого владычества, "покоритель Берлина" неожиданно отступил в глубокий тыл. Поступок Тотлебена вызвал среди грузин "превеликий ропот". Они открыто заявили об измене генерала. Но грузинские войска оружия не сложили. Напротив, весной 1770 года они дали туркам грандиозное сражение, закончившееся полным разгромом турецких сил.
На кого работал Тотлебен?
А тем временем Тотлебен бесчинствовал в грузинских деревнях. Его обвиняли в том, что он "не только многих из подлых грузинцев под караул забирал, но и знатных к пушке приковывал".
Командированный в Грузию следователь Языков докладывал: "когда из крепости выходили голодные люди и по большей части женщины с вьюками", Тотлебен "посылал офицеров оных обирать, даже снимал перстни с рук, оставляя одни рубашки".
Провокационная политика "покорителя Грузии", стремившегося настроить грузин против России, вызвала справедливое возмущение местных жителей. Они заявляли, что Тотлебен "из верных государиных рабов старается сделать неверных".
Давая общую оценку преступной деятельности генерала в Грузии, Языков заявлял: "Тотлебен более стыда, нежели похвалы, в здешнем крае нашей нации сделал".
Всё это ясно свидетельствует в пользу того, что и в 1760 году, во время Берлинской операции, Тотлебен был изменником и работал на заграничных хозяев. На кого именно - этого мы точно сказать не можем.
Среди вероятных кандидатов - Фридрих Великий или его союзники - англичане. Однако не исключена версия, что генерал-двурушник действовал по заданию Вены. Формально австрийцы в Семилетней войне считались нашими союзниками. Но, как говорится, "избавь меня от таких друзей, а с врагами я и сам справлюсь".
Австрия очень ревниво следила за победами русских войск. Складывается впечатление, что в Вене больше думали не о том, как совместно победить Фридриха, а о том, чтобы не дать России чересчур усилиться.
В таких обстоятельствах вполне вероятно, что австрийский агент Тотлебен сделал всё возможное, чтобы свети к минимуму русские достижения. Особенно такой грандиозный успех, как захват Берлина. Марат КУРАМШИН
журнал "Русская история" № 7 \ 2024
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
