МЕЛОДИЯ СТАРОЙ СКРИПКИ
Я давно уже подумывала, чтобы отключить свой городской телефон. Ведь я всё равно им практически не пользуюсь. Но что-то меня останавливало. И вот однажды с этого аппарата раздался звонок. Звонил дядя Серёжа из Ялты, у него не было номера моего мобильного телефона.
Дядя сразу, без предисловий, изложил причину звонка:
- Понимаешь, Лилечка, Тамара заболела. Да и внуков я давно не видел. Хочу к ним съездить, а дом дольше, чем на два-три дня оставить не могу. Сможешь меня выручить? Заодно и отдохнёшь на море.
Не забыла ещё?
Дядя Серёжа, самый младший бабушкин брат, доводился мне двоюродным дедом, но так уж повелось, что все родственники звали его дядей. Так совпало, что я собиралась в отпуск и с тоской думала о том, что опять проведу его среди грядок на даче. А тут этот звонок. Я, конечно же, сразу согласилась. Мы уточнили даты. Перед моим выездом дядя Серёжа опять позвонил:
- Лиля, прости, но у меня к тебе ещё одна просьба. Если сможешь, сходи, пожалуйста на кладбище, приберись там у наших на могилках, цветы полей.
- Конечно, сделаю, дядя Серёжа. Правда я там давно не была. Вдруг не найду. Лучше я тебя дождусь, вместе сходим.
- Сходи, Лилечка, не дожидаясь меня, пожалуйста! Тебе подскажут, если заблудишься.
Мне показалось странным, что дядя так настойчиво просит сходить на кладбище. Но мне совсем не трудно, могу сходить и без него.
Я оформила отпуск и через несколько дней уже шла по улицам старого, так хорошо знакомого мне города. Подошла к дому, разросшиеся акации закрывали ег почти целиком. Забор был в точности такой же, как раньше. Сразу вспомнилось детство... Я постояла минуту.
Потом стала вспоминать, как открывается калитка. Надо просунуть руку между металлическими прутьями и изнутри повернуть ручку.
За домом виднелась беседка, вся утопающая в пышных кустах сирени.
Я прошла под виноградной аркой, поднялась на веранду, тоже увитую виноградом. Обнаружила в условленном месте ключи и открыла дверь.
Но не вошла в дом сарзу, а, оставив сумку, медленно прошлась по саду, вспоминая, как в детстве качалась тут на качелях.
Сад теперь почему-то показался мне таким маленьким: всего несколько фруктовых деревьев и беседка. Никакой таинственности...
Зашла в дом. Обошла все помещения. Самую большую комнату, гостиную, в моём детстве называли залом. Там тоже было всё по-старому.
Старинное пианино стояло на прежнем месте, скрипка в потёртом кожаном футляре лежала на верхней крышке. Я дотронулась пальцем до поверхности инструмента. Чувствовалось, что уже давно никто не вытирал с него пыль. В детстве бабушка не разрешала мне открывать пианино и нажимать на клавиши.
А скрипка почти всегда была в футляре. Лишь иногда я видела, как дядя Серёжа протирал футляр, затем открывал его на несколько минут, бережно дотрагивался до деки и аккуратно закрывал.
Странно, что в моём детстве ни на скрипке, ни на пианино никто не играл. Во всяком случае при мне этого не было.
Мой взгляд упал на старые фотографии на стене. Бабушка, дедушка, моя мама, дядя Серёжа, ещё какие-то люди, молодые, красивые...
Потом я наскоро перекусила и хотела было выйти на улицу и побродить по вечернему городу, но передумала. Решила сделать это завтра.
Я очень устала с дороги - глаза сами собой закрывались.
На юге темнеет рано, ночь обычно наступает очень быстро и неожиданно, без вступлений. Только что было светло, и вдруг уже темно хоть глаз выколи.
Постелив постель, я легла. За окном чуть шелестела листва, чувствовался тот особенный запах моря и каких-то южных пряных трав, который не спутаешь ни с каким другим.
И приснился мне сон... Будто иду я босиком по берегу моря, по гальке, ступая прямо по плещущей о берег волне... Иду, иду... И вдруг к плеску воды как будто издалека добавляется музыка, кто-то играет на скрипке.
Я останавливаюсь. Сначала кажется, что я никогда не слышала эту мелодию. Но она врывается в моё сознание и вытаскивает что-то забытое. Как будто свежий ветер изгоняет летнюю дневную духоту.. Нет, эта музыка мне знакома, очень знакома...
Я проснулась в испуге. "Чего же тут бояться? - стала успокаивать себя. - Ведь это только сон. Надо просто проснуться, и музыка сразу стихнет".
Я села на кровати и тут же совершенно чётко услышала звуки скрипки, доносящиеся из гостиной. Я узнала музыку. Это был "Полонез" Огинского.
"Наверное радио было не до конца выключено, а потом как-то само собой включилось", - пыталась объяснить себе происходящее. Помню, что в тот момент я забыла про страх, хотелось только выяснить, кто играет на скрипке. Тихонько, на цыпочках, я пошла в гостиную. Старые половицы громко заскрипели.
Как я днём этого не заметила?
Музыка раздавалась именно из гостиной, и чем ближе я подходила к двери, тем она становилась громче.
Тут мне действительно стало страшно. Я тихонько открыла дверь... Скрипка звучала, но в комнате никого не было. Как заговорённая, я вышла на середину зала. Струны пели... Я схватила закрытый футляр со скрипкой. Музыка смолкла. Оглядев помещение, я не увидела никаких следов присутствия человека.
Что это со мной? Может я страдаю лунатизмом, и всё, что произошло - это только мои галлюцинации? Идти обратно в постель было страшно. Я опустилась в дяди Серёжино кресло и, подобрав под себя ноги, кое-как дотянула в нём до утра.
Встав и умывшись, я поставила чайник на плиту. Выпила две чашки крепкого зелёного чая, чтобы проснуться окончательно. Может, позвонить дяде? Нет, пожалуй, не стоит... Надо поскорее выйти на улицу.
Быстро собравшись, я, как и запланировала, пошла на кладбище. В будний день там было совсем пустынно. Я нашла кладбищенского сторожа. Он помог найти могилы родственников. Тут похоронены мои прадедушка, прабабушка и жена дяди Серёжи.
Я собрала с могил все нападавшие с деревьев сухие листья и ветки, вынесла их. Потом сходила за водой, полила цветы. Старик-сторож был неподалеку, и когда я уже собиралась уходить, он подошел ко мне и неожиданно сказал: - А вы знаете, Сергей Константинович тут ещё одну могилку посещает. И цветы туда приносит каждый раз. Хотите посмотреть?
Ну, раз дядя Серёжа туда ходит, значит там тоже кто-то близкий... Мы пошли. Остановились у одной могилы. Скромное надгробие с фотографией девушки. Фамилия была пости стёрта, а имя читалось: "Ксения".
Я спросила, кто она. Сторож не знал. Убрав букет увядших цветов, я направилась к выходу. Погуляла по городу, посидела на берегу моря. После бессонной ночи я была как в тумане. Вернувшись домой, принялась за уборку. Дядя Серёжа жил один, пыли в доме накопилось много. Начала с гостиной. После уборки я взяла футляр со скрипкой и с волнением открыла его. Инструмент и смычок были в порядке, находились на своих местах. Спать решила лечь пораньше. Опять мне снилось море, и опять меня разбудила музыка... И если днём раньше скрипка пела, то той ночью её звук напоминал плач.
Я слушала, а музыка всё длилась. Но я уже не боялась, а слушала её почти спокойно. И никаких слов не надо было. Только четыре струны и смычок.
"И было мукою для них, что людям музыкой казалось...", вспомнились строки Анненского. Я точно не спала. Взяла телефон и пошла в гостиную. Дверь открывать не пришлось: я не закрыла её с вечера. Подошла к звучащей скрипке и набрала бабушкин номер:
- Бабуля, прости, что разбудила. Ты знаешь, где я сейчас. Так вот, я дам тебе послушать музыку, а ты скажи, что это такое. Может, у меня крыша едет... Я приблизила телефон к скрипке. Страха не было. И тут я услышала тихий бабушкин голос:
- Я думала, что это уже давно закончилось...
- Что "это" ?
- Это Ксения "играет", её мелодия. Они с Серёжей любили друг друга. Но родители были против... Ксеня прекрасно играла на скрипке. К сожалению, умерла она очень молодой, а Серёжа всю жизнь её помнил.
Позже он женился на другой... - бабушка едва сдерживала слёзы.
Вдруг скрипка замолкла, стало очень тихо. А утром следующего дня позвонила Тамара: ночью от сердечного приступа умер дядя Серёжа... Я снова открыла футляр. Две из четырёх струн скрипки были порваны.
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
