Все мы были свидетелями публичных детских истерик из серии "дайте то, подайте это, сделайте наоборот". И не раз наблюдали реакцию их родителей: одни осаживают ребёнка, другие же идут у него на поводу, потакая во всём.
А как надо?
От Ромула до наших дней
Во второй половине ХХ века на арену нашей жизни вышел культ детей, получивший название "детоцентрим".
Согласно этой воспитательной концепции, интересы семьи концентрируются исключительно на ребёнке.
А ведь ещё совсем недавно дети не воспринимались взрослыми как полноценные члены общества.
Более того, тысячелетиями практиковался инфантицид - умышленное лишение жизни детей или намеренное оставление их в опасности.
В первобытном обществе инфантицид был одним из способов регуляции демографических процессов. По оценкам американского антрополога Джозефа Бердселла, детоубийства от общего числа рождений в период неолита составляли до 50%! В эпоху Античности "лишних" детей уже продавали в рабство.
Существовали и традиции их жертвенного умерщвления - например, у майя, ацтеков, инков, в Вавилонии, Финикии, Карфагене.
У африканских племён тсвана, игбо, готтентотов и кикуйю практиковали ритуальные убийства близнецов.
У коряков к близнецам было схожее отношение: одного из них убивали обязательно. Убийство и оставление нежелательных младенцев в безлюдных и глухих местах, где их ждала неминуемая смерть, были распространены и у древних народов Европы.
Нередко поводом избавления от ребёнка был его пол.
Так, убийство девочек было широко распространено в Индии, Пакистане, Китае и других странах Юго-Восточной Азии.
В Японии это называли "выпалывание лишних растений из чрезмерно разросшегося сада", а бедняки Индии часто избавлялись от "лишних ртов", бросая их в Ганг под видом жертвоприношения.
У многих народов младенцев с врождённым уродством убивали как зачатых от демонических существ.
Такое отношение к детям до сих пор сохранилось в некоторых странах, например, в Пакистане и ряде африканских племён.
Кнут без пряника
В наше время инфантицид рассматривается как дикость и бесчеловечность, но вспомним, что ещё совсем недавно с детьми никто особенно не церемонился.
Причем при всей бесправности на них возлагалась немалая ответственность.
В крестьянских семьях 5-летние малышки кормили птицу, 7-летние девочки нянчили младших, с 10 лет работали в поле, в 12-13 лет убирали, шили, стирали, молотили.
15-летняя девушка была способна самостоятельно вести домашнее хозяйство.
У мальчиков были свои заботы: 5-летние пасли гусей, в 8 лет помогали в поле, с 11-13 лет ухаживали за лошадьми и домашним скотом. 10-летнего могли отправить прислуживать в торговую лавку, 14-летнего - работать в столярную мастерскую, на мельницу или скотный двор.
К 16 годам подросток был полностью готов к крестьянской жизни.
Авторитарный воспитательный процесс подрастающего поколения был основан исключительно на страхе наказания.
"Пряники" детям не полагались - для них был только кнут, а понятия "права ребёнка" просто не существовало.
Телесные наказания были делом обычным и даже поощряемым.
Причём это касалось не только семьи: подобные методы воспитания с древних времён применялись и в учебных заведениях, а в некоторых странах это практикуют до сих пор.
Даже в СССР воспитание "ремнём" не вызывало общественного осуждения.
Издержки воспитания
За последние десятилетия всё изменилось: ребёнок стал считаться полноправным членом общества, что привело к совершенно иному подходу к воспитанию подрастающего поколения: "Всё лучшее - детям!"
Существенную роль сыграли и изменения в сфере образования и психологии. Учёные обоснованно утверждают, что авторитарный стиль воспитания наносит вред психическому и эмоциональному состоянию ребёнка, тогда как эмпатичный и демократический подход, наоборот, способствует его развитию.
Но, как это нередко бывает, случились "перегибы": маятник слишком далеко качнулся в другую сторону.
Огромную роль в этом сыграла научно-техническая революция, которая предложила родителям всё для обслуживания и развлечения их чад, а реклама детских товаров, в которых идеальные мамы в идеальном мире воспитывают идеальных детей, создала новый тренд - культ ребёнка, которому просто необходимо всё самое лучшее и дорогое!
В такой ситуации обычные папы-мамы стали считать, что они-то уж точно недотягивают до навязываемой им "высокой" планки.
У многих появились бессознательная тревога и нарастающее вместе с взрослением их чад чувство страха несоответствия и стыда из-за невозможности удовлетворить все желания своих отпрысков, а сравнение себя с другими родителями не в свою пользу ещё более усугубило ситуацию.
Пуп земли
В некотором смысле можно сказать, что дети в современном обществе стали центром Вселенной, причём всё явственнее проявляется противоречие: с одной стороны, они самые защищённые члены общества, а с другой - как бы самые уязвимые.
Это распространяется и на семьи.
Современные родители испытывают постоянный стресс в попытках разрешить неизбежный и длящийся годами внутренний конфликт: уравновесить свою собственную жизнь с заботой о детях или с их требованиями.
Эта непрекращающаяся борьба и нарастающее с каждым годом внутреннее напряжение часто приводят к "выгоранию" и отчаянию родителей: они чувствуют себя запертыми в узких родительских рамках, осознавая, что таким образом у них происходит утрата своей "самости".
Нередко они жертвуют собой ради ребёнка, добровольно лишая себя профессиональной карьеры или иной личностной самореализации.
Но часто, жертвуя всем ради детей, не приобретают их уважение и любовь.
При этом и детям нередко некомфортно на вершине семейной иерархии: их часто раздражают и даже угнетают навязчивое родительское внимание и чрезмерная забота.
Нельзя не отметить и недостаточную социализацию детей: получая всё по первому требованию, они не понимают, что нужно учитывать и интересы других людей.
Кроме того, ребёнок, не имеющий обязанностей по дому, как правило, инфантилен и не приучен к ответственности.
У него нет позитивного опыта в достижении целей через приложение усилий, а ведь это один из важнейших элементов развития личности.
За и против
Так как же родителям, не травмируя психику ребёнка, вырастить достойного человека, а не равнодушного и циничного "пупа земли"?
Во-первых, папа и мама должны быть главными в семье, и эту иерархию никогда нельзя нарушать. Взрослые обязаны уметь отстаивать свои интересы.
Например, "Я устала и не буду сейчас играть в твою новую игру, может быть могу поиграть через час"; "Сегодня я занят, поэтому в парк на карусели мы поедем завтра"; "Нам с тобой мама дала список покупок, и в чипсов в нём нет" и т.п.
Во-вторых, важно установить ясные и понятные границы и правила, которые помогут ребёнку развиваться и ощущать свою самостоятельность,
но при этом чувствовать себя в безопасности. Объясните ребёнку, что взрослые принимают решения, основываясь на жизненном опыте, которого у него ещё нет.
При этом все правила должны устанавливаться и обсуждаться не под влиянием эмоций, а в спокойном состоянии.
Важно быть последовательными и непреклонными в их соблюдении.
К примеру, если ребёнку позволено играть на компьютере только 40 минут, значит, упрашивания "Ну ещё минуточку!" не должны приниматься во внимание.
В-третьих, прислушивайтесь к детским доводам и уважайте их выбор. Если дочка твёрдо решила нарядиться на ёлку не снежинкой, а клоуном, примите это, даже если бабушка против. Можно, конечно, попытаться уговорить девочку, но лучше переубедить бабушку.
В-четвёртых, не меняйте своё решение под воздействием слёз и воплей: если ребёнок поймёт, что истерикой можно добиться нужного ему результата, то этот стиль поведения закрепится как успешный, и в целом прелестное дитя будет периодически устраивать вам "вырванные годы"
В-пятых, если вы наказали малыша, а потом вам стало его жалко, то сделайте выводы на будущее, но не показывайте своё чувство вины - он не должен сомневаться в правильности ваших поступков.
Хотите облегчить свою совесть - тихо извинитесь перед спящим дитём.
И самое главное: в любой ситуации ребёнок должен чувствовать доверие к родителям и знать, что непременно найдёт у них поддержку. Татьяна ОГУРЦОВА, психолог
журнал "Ступени Оракула" № 4 \ 2025 Форма для учащихся в 2025 году
МОЙ СЫН -- УБИЙЦА ?!
По сей день не знаю, как жить дальше. Не могу думать обо всём этом кошмаре, и не думать не могу тоже... "Когда всё слишком хорошо - это очень плохо", - любила повторять моя мама. Она говорила так каждый раз, когда приключалась неприятность: например, если теряла кошелёк с зарплатой или серьёзно ссорилась с отцом.
Я с ней была не согласна:
- По-моему, когда всё в жизни хорошо - это замечательно!
- Лучше много мелких неприятностей, чем одно горе, - ответила мама.
- А не бывает так, чтобы ни горя, ни неприятностей? Чтоб всё было супер?
- Теоретически, может, и бывает, а вот в реальной жизни...
... В моей жизни много лет всё было хорошо. Слишком хорошо. Прекрасный муж, здоровый и смышлёный сынишка, квартира, машина, дача.
Конечно, нам завидовали, но я не обращала внимания на завистников - просто жила и радовалась тому, как здорово всё у меня складывается. И в отношениях с мужем, и в материальном плане. Муж зарабатывал достаточно, чтобы я могла сидеть дома и заниматься воспитанием сына.
Когда Виктор пошел а первый класс, мы решили, что очень хотим ещё ребёнка.
Вторая беременность у меня протекала даже легче, чем первая. Гена, хоть и много работал, выглядел абсолютно счастливым, а Витя постоянно теребил меня: "Ну когда же, наконец, ты родишь мне братика?" и почти каждый день просил разрешения послушать, как малыш толкается у меня в животе.
В срок я родила младшего сына - тоже крепкого и очень спокойного малыша. Виктор сам выбрал имя брату - Андрей.
Мы с мужем не возражали. Один радостный и счастливый день сменялся другим, таким же радостным и счастливым.
Виктор радовал нас школьными успехами, Андрей подрастал понемногу, не доставляя нам особых хлопот ни болезнями, ни ночными "концертами". К четырём месяцам он весил 6 килограммов, лучезарно улыбался каждому, кто склонялся над его кроваткой, потешно агукал и уже умел крепко сжимать в кулачке любимую игрушку - ярко-желтого тигрёнка.
У Виктора начались школьные каникулы, и теперь целые дни мы проводили втроём. Я гуляла с ребятами в парке, читала детские книги с Витенькой, возилась по хозяйству и с нетерпением ожидала прихода с работы нашего папы.
Это был самый обычный день - среда в конце июня. Мы только что вернулись с прогулки, я покормила детей, уложила Андрея спать, а Витеньку усадила в той же комнате рисовать.
- Я сейчас должна постирать, - обратилась к Вите, - а ты остаёшься за старшего. Если брат заплачет, позовёшь меня. Хорошо?
- Хорошо, мама.
Я поцеловала старшего сына в макушку, подошла к кроватке. Полюбовалась сладко спящим младшеньким, попыталась осторожно разогнуть его пальчики, чтобы вытащить игрушку. Андрюшка заворочался, захныкал. Так я и оставила тигрёнка в его кулачке. На кухне помимо стирки нашлось ещё много всяких дел. Я мыла посуду, варила борщ, жарила отбивные, а сама всё время чутко прислушивалась к звукам из детской. Но там было тихо.
"Вот и хорошо, - радовалась я. - Значит Андрюша до сих пор спит, а Витенька увлёкся рисованием. Молодцы детишки, почти два часа не беспокоили маму. А за два часа женщина может переделать о-го-го сколько!"
Выключив газ под кастрюлей, я вернулась в детскую. Витя ещё рисовал, высунув от усердия кончик языка. Улыбнувшись, я кивнула ему и подошла к Андрюше.
"Наверное, ворочался во сне, - подумала я, потому что головка малыша сползла с плоской подушки, и вообще он лежал в очень неудобной позе. Наклонилась, чтобы переложить поудобнее. Голые ножки сына показались мне неестественно холодными.
- Ах, мой лягушонок, - нежно прошептала я и легонько потрепала его за щёчку. - Просыпайся, солнышко, мама тебе сок приготовила... Слышишь? Сыно-о-очек... Присыпайся, детка... Андрюша! Господи, что же это?! Помогите! Кто-нибудь! На помощь!..
"Синдром внезапной детской смерти, - такой диагноз поставил врач скорой. Об этом мне потом сказал постаревший сразу на десяток лет муж. Сама я не помню приезда скорой. Запомнилось только: я с мёртвым Андрюшей на руках выбегаю на балкон и кричу, срывая голос: "Помогите! Кто-нибудь!", а перепуганный насмерть Витя дёргает меня за халат и плачет: "Мама, не надо!"
Ещё помню, что я то ли в ванной, то ли на кухне билась головой о стену - хотела разбить голову вдребезги, как гнилой орех. Меня кто-то оттаскивал, больно хлестал по щекам, обливал холодной водой, а я вырывалась из рук и снова бросалась к стене. И билась, билась, билась лбом, заливая белый кафель кровью.
"Когда всё слишком хорошо - это очень плохо", - любила говорить моя мама.
Горе, которому нет названия ни в одном из языков, - расплата за годы безмятежного счастья.
Только спустя три месяца после трагической и такой внезапной смерти нашего малыша я осознала, что должна продолжать жить хотя бы ради старшего сына и мужа.
Но не зря говорят: беда не приходит в одиночку. Моя единственная сестра (мы близнецы и всегда были очень близки с ней) вместе со своим мужем попала в аварию. На зяте, который сидел за рулём, не оказалось ни царапины, а Лиза ударилась головой о лобовое стекло. И вроде ничего страшного - отделалась большой шишкой. Даже в больницу решила не ездить. А через два дня...
- Очень редкий случай, - развели руками врачи, - тяжелая внутричерепная гематома подострого течения без потери сознания. Пострадавшая обратилась к нам слишком поздно - медицина в таких случаях бессильна. Мы ничего не смогли сделать...
Лиза умерла, находясь в полном сознании, зато я, узнав о её кончине, упала в обморок и пролежала в коматозном состоянии около суток.Наверное, мой организм специально поставил такой барьер, чтобы я не сошла с ума от обрушившихся на меня несчастий.
Зять позвонил на пятый день после похорон жены: - Оля, я не знаю, как жить дальше... Я молчала. Что я могла ему посоветовать? Сама не представляла, как смогу жить с этим страшным двойным горем.
- Я просто не могу находиться дома, - глухо сказал Николай и судорожно всхлипнул. - Здесь всё напоминает о ней!
- Понимаю...
- Я бы уехал куда-нибудь... Строители моей квалификации сейчас везде нужны...
- Да, может быть, ты прав.
- Поработал бы в другом городе... Хотя бы полгода, пока немного не отойду от этого кошмара. Денег заработаю, вернусь - поставлю хороший памятник Лизоньке на могилке, - он снова всхлипнул. - И у вашего Андрюшки...
Я чуть не закричала: "Пожалей меня, не надо об этом!", но сумела взять себя в руки:
- Конечно, поезжай. Это, наверное, самый лучший выход.
- Да... Лучший. Единственный. Только вот не знаю, как с Тимошкой быть. Его ведь с собой на заработки не потащишь, а бабушек и дедушек, ты сама знаешь...
- Хочешь, я на это время возьму его к себе? - неожиданно вырвалось у меня.
- Собственно, об этом я и хотел тебя просить, - смущённо признался Николай. Только не знал, как начать. А Геннадий против не будет? Я ведь понимаю, тебе сейчас даже тяжелей, чем мне. А тут ещё чужой ребёнок...
- Не смей так говорить! Тимоша мне не чужой! И ты - не чужой. А Гена возражать не будет, уверяю тебя.
- Оля, я бы не стал тебя нагружать, но... Мне все эти дни смертельно хочется напиться до полной отключки. Боюсь, если не уеду, сорвусь и запью.
- Коленька, перестань оправдываться, - устало сказала я, - тебе действительно нужно уехать, и чем раньше, тем лучше. А за сына ты не беспокойся - с ним всё будет в порядке, это я тебе обещаю!
Тимоша - почти ровесник нашего Виктора, всего на 8 месяцев младше. Решение забрать его к себе было хоть и спонтанным, но единственно правильным в этой ситуации. Так будет лучше абсолютно для всех: Николай станет глушить своё горе не водкой, а работой, мой старший сын в компании двоюродного брата быстрее оправится после смерти родного, да и мне хлопот прибавится, а работа без передыху для меня сейчас - настоящее спасение. О Тимошке я и не говорю. Мальчик только что потерял маму, без женской ласки и любви ему просто невозможно будет пережить трагедию.
Раньше на семейных праздниках наши с Лизой дети с удовольствием играли друг с другом, и я была уверена, что мальчики отлично поладят.
Вначале так и было: они вместе ходили в школу (я перевела Тимку в лицей, где учился Витя), после уроков катались на роликах, гоняли в футбол. Я была рада, что наша семья помогла Тимофею прийти в себя после маминой смерти. Он очень хорошо держался, только во сне иногда кричал и не мог сдержать слёз, когда разговаривал по телефону с отцом.
Я надеялась, что и это со временем пройдёт, но получилось наоборот. Племянник становился всё более грустным, замкнутым. Стал избегать общения со мной и Геной, не хотел играть вместе с Витенькой, отказывался гулять с ним во дворе. Я терялась в догадках, хотела уже вести Тимошу нат приём к детскому психологу, но однажды случайно узнала о причине его депрессии.
Оказалось, дело не в том, что он три месяца назад потерял маму. Точнее, не только в этом. Угнетённое состояние мальчика было вызвано тем, что он боялся. Видно, страх совсем измучил Тимку, потому что в конце концов он не выдержал и признался:
- Тётя Оля, я боюсь...
- Чего ты боишься, глупыш? - я ласково обняла малыша за плечи и прижала к себе. - Ведь с тобой я и дядя Гена, и Витя. Мы сумеем тебя защитить.
- Я... Я Витю боюсь...
- Кого?! - от изумления я чуть не потеряла дар речи. - Ты что! Он так к тебе хорошо относится...
- Я боюсь, он меня убьёт.
Я чуть не оттолкнула от себя дрожащего ребёнка. Чуть не ударила его по щеке за такие слова. Слава богу, сдержалась...
Но нежно ворковать с ним после такого навета уже не могла, спросила сухо: - Господи, Тимофей! Откуда у тебя эти фантазии?
- Он злой. Он в собаку камнями кидал. Подбил ей лапу. А потом сказал, что и со мной то же самое сделает, только будет целиться в голову! Сердце нехорошо заныло.
Я позвала сына с улицы и без дипломатий спросила: - Ты кидал в собаку камнями?
- Кто тебе сказал? - его лицо тут же покрылось красным пятнами. - Неважно. Соседи...
Витя опустил голову?: - Это случайно вышло. Честное слово! Я в дерево пулял, а попал в Черныша. Мне самому его знаешь как жалко было! Мам, ты мне веришь?
- Конечно, сынок, конечно, верю... - облегчённо вздохнула я, радуясь, что недоразумение разрешилось.
Я снова отпустила Витю во двор, а сама пришла в детскую, где, забившись в угол дивана, сидел Тим. Села рядом, снова крепко обняла: - Не бойся. Виктор не хотел причинить вреда псу, и тебя он никогда не обидит. Вы же с ним братья.
- А вы с моей мамой были сёстры, да? - Да, малыш. Не просто сёстры - близнецы. Ты же видишь, как я похожа на твою маму. Мы с ней не только лицом похожи, мы с ней вообще во всём похожи, - шептала я, избегая говорить о Лизе в прошедшем времени. - А значит, во мне живёт часть твоей мамы. Поэтому я люблю тебя так же, как она. Очень сильно!
- Правда? - в широко распахнутых глазах Тима было ещё много незаданных вопросов. - Правда. Я всегда буду относиться к тебе, как к сыну. Ты ведь знаешь...
Он глубоко вздохнул и улыбнулся - впервые за последние две недели. Через три дня я ненадолго оставила мальчиков одних и выскочила в магазин. Когда вернулась, с порога услышала доносившуюся из детской возню. Похоже,дети дрались. Я бросилась в комнату, и застала там жуткую картину. Тим лежал на полу, а сверху на него навалился Витя, который с перекошенным от злости лицом... душил двоюродного брата! Тот хрипел, а мой сын продолжал сжимать ладоням его горло и выплёвывал обрывистые фразы:
- Она моя, понял? Только моя! А ты убирайся туда, откуда пришел. Иначе я тебя...
- Виктор! - закричала я, хватая сына за плечо и оттаскивая от Тимоши. - Прекрати немедленно!
Заставив Виктора подняться, я несколько раз, не сдерживая силы удара, шлёпнула его по заднице. Сын завизжал и бросился из комнаты. Заперся в ванной и там ещё полчаса подвывал от боли и обиды. У меня сердце разрывалось от жалости, но я проявила твёрдость - не подошла к нему первой. "Пусть сначала Виктор извинится перед братом, - решила я, - а потом будем мириться".
- Из-за чего у вас весь сыр-бор? - спросила племянника, стараясь говорить спокойно. - Игрушку не поделили?
- Нет, - Тимоша размазал дрожащей ладошкой слёзы по щекам, - не игрушку. Он говорит, что ты - только его мама. А мне - никто.
- Витя пошутил, - я через силу улыбнулась. - Он прекрасно знает, что я тебе - родная тётя. А это почти мама. Так что придётся ему с тобой мною поделиться!
- Он не шутил... - покачал головой Тима, скривился и потёр ладонью шею. - Он сказал, что всё равно убьёт меня. Задушит во сне так же, как задушил Андрея.
- Что?! - у меня потемнело в глазах - Что ты сказал?
- Тётя Оля, пожалуйста! Отправьте меня обратно к папе или сдайте в детский дом. Я не хочу, чтобы Витя убил меня так же, как...
- Замолчи! - закричала я. - Замолчи сейчас же!!!
Тимка испуганно попятился и спрятался за штору. В ванной продолжал скулить Витя. Я дотянулась до телефона и набрала номер мужа. Он примчался сразу. Пока слушал мой сбивчивый рассказ, выкурил, наверное, полпачки сигарет. Потом мрачно сказал: - Я отвезу Тимошу к своим родителям, пусть там пока поживёт, а когда вернусь, съезжу с Виктором к врачу.
- К врачу? - я пыталась унять бивший меня озноб.
- К психологу... к психиатру... Я не знаю. Там на месте определюсь. Во всяком случае, без помощи специалиста в этом деле не разобраться...
К врачу Гена с Витей попали только на следующий день. Я хотела поехать с ними, но муж не позволил. Их не было больше трёх часов. Всё это время я металась по квартире, выскакивая на балкон всякий раз, когда во дворе слышался шум мотора. Несколько раз пила валерьянку, несколько раз закуривала, хотя бросила курить давным-давно, ещё до свадьбы. Наконец они вернулись.
Муж сразу отправил сына в детскую, а сам позвал меня на кухню. - Ну что? Что?!
- Успокойся. Врач долго беседовал с Витей и сказал, что наш сын психически здоров и, скорее всего, это (Гена выделил голосом слово, и я поняла, что именно он имеет в виду) - фантазии, вызванные детской ревностью.
- Но ведь он мог ревновать и к Андрюшеньке... - вырвалось у меня.
- Не думай об этом. Никогда не думай об этом, ясно?! И я не буду. Врач сказал, что Виктор всё выдумал, и давай примем это за аксиому, - муж помолчал, потом обнял меня за плечи и добавил еле слышно: - Иначе нельзя, Оленька. Иначе мы с тобой просто свихнёмся...
С тех пор прошло несколько месяцев.
Всё это время Тимоша жил у Гениных родителей (кстати, он очень к ним привязался), а неделю назад вернулся Николай и забрал сына домой.
О страшных словах Виктора, сказанных в запале драки двоюродному брату, я стараюсь не вспоминать.
Казалось бы, жизнь наша стала налаживаться, входить в привычную колею. Но вчера...
Вчера я затеяла дома генеральную уборку и на самом дне ящика для игрушек обнаружила... тигрёнка. Любимую игрушку Андрюши, которую он сжимал в ручонке в тот страшный день. Прижала игрушку к лицу.
Я так долго её искала - хотела положить на Андрюшину могилку... А она, оказывается, всё это время лежала здесь.
Стоп, а как она сюда попала?!
Сознание вдруг в мельчайших деталях развернуло передо мной события той трагической среды.
Вот я укладываю младшего сынишку спать, вот наклоняюсь над кроваткой, пытаясь разжать пальчики малыша, чтобы забрать игрушку. Он хнычет, и я, так и оставив в его руках тигрёнка. на цыпочках отхожу.
Вот целую в макушку рисующего за столом Виктора, вот вожусь на кухне... Возвращаюсь в детскую, пытаясь положить Андрюшку поудобнее...
Тигрёнка в его руке не было! И в кроватке - тоже! Значит, во время моего отсутствия Витя подходил к брату? Но зачем?!
Опять сомнения, опять страхи. И я не знаю, как мне с этим дальше жить. Не знаю... Ольга К. материал подготовила Ангелина Ч., г. Москва
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
