Читаем Пушкина по-взрослому, или Гаремы русских помещиков.
Начало романа о Дубровском не в школьном, сокращенном варианте, а полностью:
«В одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных. Окны во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича. Молодые затворницы в положенные часы сходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилла Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место».
Ничего не смущает в этом описании? Почему горничные (вышивальщицы) за решетками и под замком? Кто эти две старухи-надзирательницы? Почему девушек выдавали замуж насильно? Зачем на их место брали других?
Итак, конец ХVIII - начало ХIХ века, время, описанное в «Дубровском». Крепостные крестьяне жили в деревне, работали на полях и скотных дворах, принося своим тяжелым трудом барину доход.
А дворня находились при доме: кучера, повара, горничные, швеи и др. Насколько хорошо жилось дворовым, зависло исключительно от морально-нравственных качеств помещика.
Особенно часто в двусмысленное положение попадали горничные. По принуждению или желая извлечь выгоду из своего положения, эти девушки становились любовницами барина.
Ну, а если размах был как у Троекурова, который «выказывал все пороки человека необразованного», то в барском доме поселялся целый гарем из дворовых девок.
Наипошлейшая атмосфера русского гарема великолепно передана режиссером В. Никифоровым в фильме «Дубровский» 1988 года.
Дальше уже не пòшло, а отвратительно звучит двусмысленный диалог между Троекуровым и Верейским о танцующих перед ними девочках:
- А что эти девочки? Тоже славных героев вышивают? - Привыкают, - с ухмылкой отвечает Кирилла Петрович.
Когда и почему появились русские гаремы ?
Возможно, своим появлением русский гарем обязан влиянию турецкой культуры. Герои Пушкина – Троекуров и Дубровский-отец - участники русско-турецкой кампании 1787—1791 года. Если говорить в целом о русской армии, то общее время, которая она провела к концу ХVIII века в войнах с Турцией, составляло более 30 лет. Так что турецкие гаремы вполне могли успеть понравиться русским дворянам.
Но вернемся к шестнадцати горничным Троекурова. В отличие от восточных красавиц, русские девушки без дела не сидели. Но работа не должна была сильно утрудить их к вечеру, поэтому исполняли они для пользы дела и тела работу горничных или вышивальщиц. Под замками сидели по той же причине, что и гаремные зульфии, охраняемые евнухами: никто не должен покуситься на барское добро. А нравы барской дворни были весьма свободными.
Кто были эти две старухи, что приглядывали за молодухами? Столько гневных откликов было об Арине Родионовне, которая по старости лет и из любви к своему воспитаннику иногда пособляла ему в делах амурных.
Нет ничего удивительного в том, что крестьянские девушки соглашались на приглашение барина. И не всегда из боязни, если речь, конечно, не идет о таких страшных личностях, как Салтычиха или помещик Сташинский, изнасиловавший более 500 крестьянок. Часто это было добровольное, хоть несколько вынужденное согласие. Девушку брали в барский дом из деревни, где она, вероятнее всего, тяжело трудилась в поле, а ее новая работа не была обременительной. Если барин был добрый, то денежки и подарочки сглаживали некоторые неудобства ее положения.А если еще и обаятельный, как молодой Пушкин, чего желать-то?!
Кстати, о помещике Сташинском. Помните диалог Верейского и Троекурова о девочках? Так вот в деле помещика Сташинского упоминаются многократные изнасилования девочек 12-14 лет, две из которых умерли.
Дворовым запрещалось иметь семью без разрешения хозяина. Девушки выдавались замуж насильно в двух случаях: по провинности и по беременности. В качестве наказания провинившуюся могли выдать замуж за деревенского дурачка, пьяницу или уродца и отправить с глаз долой в самую дальнюю деревню. Если же девица служила хорошо и барин был доволен, то в случае беременности такую девушку отдавали замуж за хорошего человека, а хороший человек брал ее с удовольствием, потому как за ней давалась хорошее приданое. Барский ребенок усыновлялся.
Примерно такой конфуз случился с Пушкиным и даже с высокоморальным Л. Толстым. Своему другу Вяземскому в апреле-мае 1826 года из Михайловского в Москву Пушкин пишет:
«Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино; потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах. При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафьево»
(том 9, письмо № 192). Крепостная Пушкина Ольга Калашникова, а речь о ней, впоследствии удачно вышла замуж.
Мучительной был связь для Л. Н. Толстого с яснополянской крестьянкой Аксиньей. В 1860 году она родила ему сына Тимофея. А потом была горничная Гаша, кухарка Домна… и роман «Воскресение».
Гарем из крепостных девок в дворянской усадьбе XVIII - XIX столетий – это такая же неотъемлемая примета благородного быта, как псовая охота или званые ужины. Сейчас имя Богдан дают долгожданному ребенку, а раньше богдашки– это ничейные дети, которых мамке ветром надуло. Иногда эти богдашки могли жить при помещичьем дворе, как было, например, с внебрачной дочерью И. Тургенева Пелагеей, которая первые свои восемь лет жила как крепостная девчонка в усадьбе его матери Варвары Петровны. И никого не смущало, что внебрачные дети хозяина или его гостей и родственников жили среди дворовых на правах слуг, выполнявших самую черную работу.
Вот и у Троекурова"множество босых ребятишек, как две капли воды похожих на Кирилла Петровича, бегали перед его окнами и считались дворовыми».
При случае ненужных девок могли продать другому помещику. Читаем у Радищева в главе «Медное»: среди выставленных на продажу - девушка с младенцем на руках, плодом обмана или насилия, которую барин соблазнил, обрюхатил и выдал замуж.
Если в Европе у феодала было право первой ночи, то у русского барина все ночи были его. Закон запрещал сексуальную эксплуатацию крепостных, но соблюдался формально, поэтому помещики не привлекались к судебной ответственности. Б. Тарасов (Керженцев) в книге «Россия крепостная» описывает типичный случай:
«Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие. Он приказал привести к себе и девушку и ее родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
