Фридьеш Эрнё Каринти — популярный венгерский писатель, драматург, журналист, переводчик. Один из самых популярных авторов в Венгрии первой половины XX века. Поэт, автор романов и повестей, фантастико-сатирических новелл, юморесок и пародий.
Книги переведены на русский, японский и большинство европейских языков.
Фридьеш родился в образованной еврейской семье, его отец, Йожеф Кон был одним из основателей Венгерского философского общества. Незадолго до рождения сына он обратился в лютеранство. В семье было много детей, но выжили шестеро; мать Каролина Энгель также рано ушла из жизни.
У них выросли талантливые дети: сестра Ада стала художницей; другая, с блеском говорившая на нескольких языках, помогала брату переводить Милна и Свифта. Сын Габор от первого брака стал поэтом, Ференц — известным писателем.
Юный Каринти учился в элитной будапештской гимназии, около 1900 года начал писать пьесы, авантюрные рассказы, поэтические сказки и вел дневник. Около тысячи его стихов , были сожжены его отцом из-за его школьной неудачи.
В возрасте 15 лет он опубликовал свою пародию на Жюля Верна «Свадебное путешествие к центру земли».
Окончив в 1905 году гимназию, посещал университетские лекции по математике и физике, учился на факультете искусств и хирургии. Хотя он и не закончил учебу, но относился к науке с большим интересом и безоговорочным уважением в течение всей своей жизни, верил в силу разума.
В итоге Каринти стал журналистом, с 1906 года сотрудничал в газете. Как непревзойденный фантазер и острослов, был любимцем литературных кафе и журнальных редакторов. В 1912 вышла книга стихов "Снегопад". Был связан с журналом венгерских модернистов «Нюгат» (Запад). Увлекался Стриндбергом, интересовался Фрейдом, авиацией и кино. Переводил на венгерский язык произведения А. А. Милна и Дж. Свифта. В рассказе «Звенья цепи» (1929) он сформулировал заинтересовавшую психологов и ставшую впоследствии знаменитой теорию шести рукопожатий или «шести уровней разделения».
Многие произведения писателя были экранизированы. На основе его дневника венгерский композитор Дьёрдь Коша написал «Каринти-кантату». Его не раз упоминал в своих письмах Кафка,
В 1910 году Каринти влюбился в замужнюю актрису Джудик Этель, сценическое имя Бога. В 1912 они бежали в Берлин, а через год Этель развелась с первым мужем. В 1914 они поженились и у них родился сын Габор. В 1917 Этель вновь вышла на сцену, но умерла от гриппа-испанки во время эпидемии в 1918 года. Фридьеш сильно страдал от потери любимой. Однако через два года он влюбился красавицу-студентку медицинского факультета Аранку Бём. Девушка была родом из еврейской купеческой семьи и замужем за Кертишем Тивадаром. В 1920 она развелась и вышла за Каринти, а спустя год у них родился сын Ференц. Брак был бурным, с ревностью с обоих сторон. В 1936 году у Каринти был диагностирован рак головного мозга, в мае он перенес сложную операцию в Стокгольме. О своей операции он написал в дневнике «Смеющиеся пациенты» (1936) и Путешествие вокруг черепа» (1937). Скончался через 2 года от инсульта, на его преждевременную смерть отозвался Борхес. Жена умерла в 1944 году в лагере смерти Освенцим. Подробнее на livelib.ru:
АБРАКАДАБРА
Это случилось со мной в кафе. За мой столик присел молодой человек, как видно скромный и хорошо воспитанный. Мы разговорились о всякой всячине. Потом разговор на несколько минут прервался.
Неожиданно мой новый знакомый вновь заговорил. - Извините, пожалуйста,-сказал он скромно,-вам тоже официант кисера мера нин, как и мне?
- Простите,- ответил я и наклонился поближе к своему собеседнику.- Я не совсем вас понял. Он вежливо повторил: - Я только спросил вас: вам официант тоже кисера мера, как и всегда?..
Я почувствовал, как кровь прилила к моим вискам. Что у меня со слухом? Не могу разобрать отдельных слов. Хотя ясно, что со мной разговаривают вполне вразумительно. После минутного молчания произношу:
- Простите, пожалуйста, но здесь так шумно... Мне, право, неудобно, но я и сейчас не понял, что вы сказали.
Мой знакомый несколько смущен, вопрошающе глядит на меня, как бы желая убедиться, что я его не разыгрываю. Затем смущенно повторяет громче прежнего.
- Я хотел только узнать, если позволите, правда ли, что официант в этом кафе кисера мера бегесарт?
Что со мной? Звенит в ушах? На мгновение в мозгу мелькает ужасная догадка: я свихнулся. Вспоминаю, что и раньше я замечал за собой некоторые странности... Вчера, например, возвращаясь домой, я чуть было не бросил горящую сигарету в аквариум, где плавали золотые рыбки, но внезапно одумался и кинул окурок мимо. Тут же я поймал себя на том, что этот жест я сделал под влиянием жалости к рыбам, которые, как я тогда подумал, могли обжечься о мою сигарету... И вот сейчас эти слова, которых я почему-то не понимаю. Кошмар! Я даже не могу уловить их смысл!
Мои конечности холодеют. Я гляжу на моего нового знакомого. Он тоже смотрит на меня и, кажется, удивленно и сострадательно... Тягостная, долгая пауза. За окном позванивает трамвай. По моей спине пробегают мурашки, и в воображении почему-то возникает кладбище. Вот так же будут звенеть трамваи, а я буду лежать в могиле, превратившись в тлен и в прах. И по извилинам моего бедного, уже остывающего мозга проносятся обрывки фразы.
- Что вы сказали про официанта?..-вопрошаю я в последней надежде, слабея от отчаяния. - Можно ли в этом кафе и мне кисера мера бегесарт воздать сторицей?
Нет, так дело дальше не пойдет. - Да,- решительно говорю я,- конечно, можно. - Тогда дайте, я отнесу. - Что дать?
Он остолбенело взирает на меня: - Да эти самые пять крон! Он в крайнем изумлении. - Ах, пардон,-бормочу я и трясущейся рукой протягиваю ему пять крон.
Затем я кланяюсь и, шатаясь, иду к дверям. Ноги у меня подкашиваются. Конец, это явный конец. А ведь я еще молод! Так молод!
В дверях меня останавливает мой старый друг. - О чем ты говорил с этим господином Абракадаброй?
- С кем, с кем! О боже... - Да с этим ловкачом! Что, ты тоже попался ему на удочку?
Взглянув на меня и сразу все поняв, он хохочет. - Я так и думал! Так знай же, несчастный, этот человек изобрел язык абракадабры. Он смешивает в одной фразе настоящие и бессмысленные слова и, когда его собеседник отчаивается, оттого что не может ничего понять, просит взаймы пять крон.
- А-а, вот оно что!-И я распрямляю плечи, мои колени перестают дрожать. Я иронически смотрю на своего приятеля. - Уж не думаешь ли ты, что я этого не знал? Я сразу догадался. Не такой я человек, чтобы меня провести...
ТРИУМФ АБРАКАДАБРЫ
Я уже рассказывал вам о языке абракадабры и жаловался на то, как один тип совсем сбил меня с толку, болтая глупости вроде следующей: "Прошу тебя, будь добр кисера мера бегесарт пятью кронами".
Я ни бельмеса не понял из того, что он мне говорил, решил, что, наверно, я свихнулся, и в растерянности сунул ему эти пять крон.
Этот мой рассказ, к моему величайшему удивлению, вызвал у широкой публики настоящий фурор. Я стал получать пачки писем, в которых мои читатели просили меня срочно дать пояснения, вышел ли уже из печати словарь и учебник абракадабрского языка и где их можно приобрести. Меня почтила своим вниманием даже Академия наук, направившая мне длинное послание, в котором развивалась мысль о том, что такие слова, как "кисера", "мера" и "бегесарт" не являются, собственно говоря, бессмыслицей, как, грешным делом, думал я, а безусловно имеют значение, которое вполне доступно пониманию академиков.
Поэтому на предстоящей сессии Академии наук мне даже предлагалось сделать обстоятельный доклад. И впервые в жизни я оказался вознесенным на вершину славы.
Что же мне было делать? Не отказываться же от собственного счастья! Поразмыслив, я решительно заявил, ссылаясь на авторитет Маринетти[I Маринетти Филиппе Томмазо (1886-1944) - итальянский поэт-футурист.] и других футуристов, что язык абракадабры действительно имеет смысл и более того-является языком будущего, который оставит далеко позади эсперанто, воляпюк и прочие отжившие жаргоны и арго.
Две недели подряд я усиленно изучал своеобразную грамматику абракадабры, упражнялся в произношении и наконец в пятницу утром пришел к выводу, что могу довольно свободно изъясняться на новом языке.
Я немедленно позвонил в полицию: - Алло! Полиция? Говорит секоберодес. Прошу немедленно прислать ко мне двух полицейских для дрегебесовой фечевари, конечно, по всем правилам.
- Алло! Алло! Плохо слышно. Что? Неясно! Повторите, пожалуйста.
Я повелительно и раздраженно закричал в телефон: - Вы что, разучились людей понимать? Немедленно направить двух полицейских дрегебедесоти тербон.
- С... с... слушаюсь, будет исполнено,-испуганно пролепетал кто-то на другом конце провода.
Через четверть часа два полицейских, взяв под козырек, дожидались моих дальнейших приказов. -- Вот так-то лучше,-сказал я.-Пойдем дальше.
Через четверть часа два полицейских, взяв под козырек, дожидались моих дальнейших приказов. – Вот так-то лучше,-сказал я.-Пойдем дальше.
Сопровождаемый блюстителями порядка, я направился в Главное управление Соляного треста. – Здравствуйте,- сказал я,- мне очень некогда, приставьте ко мне лепшерзо трех, отправиться.
– Простите?-извиняющимся тоном переспросил меня чиновник.
– А, бросьте валять дурака,-со скучающим видом ответил ему я.- Вы крупно ошибаетесь, если думаете, что меге сед. Прошу выделить в мое распоряжение бедеверсемелагипадисаду.
– А-а-а,-произнес он.- Восемь хватит? – Хватит. И действительно, вскоре я уже шагал с двумя полицейскими и восемью чиновниками к площади Ракоци. Там как раз проходил какой-то митинг.
– Эльен! Эльен![ Эльен (венг.)-Да здравствует!] - возбужденно кричала толпа молодых людей.
Эффект был неописуемый. Как пламенного трибуна меня сняли с помоста, усадили на плечи и в сопровождении двух полицейских, восьми чиновников и ликующей толпы студентов понесли к университету,
– Студенческая молодежь! – кричал я, сидя на чьихто дюжих плечах.-Деспотизм мадасемифера повсюду! Вставай, вставай, киседера мора! – Ура-а! Ура-а!
– гремело в ответ стоустое молодое эхо.-Он правильно говорит! Он выражает наши чаяния.
Весь город жил как в лихорадке. Никто не знал причины, но всех лихорадило. Войска нельзя было использовать, потому что никто не понимал, против кого их следует направлять и что, собственно говоря, происходит.
После обеда меня вызвали в министерство иностранных дел. Меня ждали отечественные и иностранные дипломаты с хмурыми и кислыми лицами.
– Вы единственный человек, который может нам помочь. Скажите, профессор, какой ответ мы должны дать турецкому султану?
– Сообщите ему,-сказал я решительно, ни минуты не размышляя,-что в последний раз мы заявляем о своей готовности к мипела ниваса. – Вы правы, это резонно! Ответ был немедля направлен туркам.
Как я впоследствии узнал, турецкий султан был наповал сражен им и прекратил свои военные приготовления. Могу сказать без ложной скромности, что я сыграл тут главную роль. Это позволяет мне, дорогой читатель, просить тебя об одном: в другой раз видява сабере весекоре даже для меня,
-уж будь так любезен!
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
