Часть первая , Глава первая
– Кто из вас перед праздником приходил ко мне домой отвечать урок – встаньте! Обрюзглый человек в рясе, с тяжелым крестом на шее, угрожающе посмотрел на учеников.
Маленькие злые глазки точно прокалывали всех шестерых, поднявшихся со скамеек, – четырех мальчиков и двух девочек. Дети боязливо посматривали на человека в рясе.
– Вы садитесь, – махнул поп в сторону девочек. Те быстро сели, облегченно вздохнув. Глазки отца Василия сосредоточились на четырех фигурках. – Идите-ка сюда, голубчики!
Отец Василий поднялся, отодвинул стул и подошел вплотную к сбившимся в кучу ребятам: – Кто из вас, подлецов, курит? Все четверо тихо ответили: – Мы не курим, батюшка. Лицо попа побагровело.
– Не курите, мерзавцы, а махорку кто в тесто насыпал? Не курите? А вот мы сейчас посмотрим! Выверните карманы! Ну, живо! Что я вам говорю? Выворачивайте!
Трое начали вынимать содержимое своих карманов на стол.
Поп внимательно просматривал швы, ища следы табака, но не нашел ничего и принялся за четвертого, черноглазого, в серенькой рубашке и синих штанах с заплатами на коленях.
– А ты что, как истукан, стоишь? Черноглазый, глядя с затаенной ненавистью, глухо ответил: – У меня нет карманов, – и провел руками по зашитым швам.
– А-а-а, нет карманов? Так ты думаешь, я не знаю, кто мог сделать такую подлость – испортить тесто! Ты думаешь, что и теперь останешься в школе? Нет, голубчик, это тебе даром не пройдет. В прошлый раз только твоя мать упросила оставить тебя, ну, а теперь уж конец. Марш из класса! – Он больно схватил за ухо и вышвырнул мальчишку в коридор, закрыв за ним дверь.
Класс затих, съежился. Никто не понимал, почему Павку Корчагина выгнали из школы. Только Сережка Брузжак, друг и приятель Павки, видел, как Павка насыпал попу в пасхальное тесто горсть махры там, на кухне, где ожидали попа шестеро неуспевающих учеников. Им пришлось отвечать уроки уже на квартире у попа.
Выгнанный Павка присел на последней ступеньке крыльца. Он думал о том, как ему явиться домой и что сказать матери, такой заботливой, работающей с утра до поздней ночи кухаркой у акцизного инспектора.
Павку душили слезы.
«Ну что мне теперь делать? И все из-за этого проклятого попа. И на черта я ему махры насыпал? Сережка подбил. „Давай, говорит, насыплем гадюке вредному“. Вот и всыпали. Сережке ничего, а меня, наверное, выгонят».
Уже давно началась эта вражда с отцом Василием. Как-то подрался Павка с Левчук Мишкой, и его оставили «без обеда». Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс. Павка уселся на заднюю скамью.
Учитель, сухонький, в черном пиджаке, рассказывал про землю, светила, Павка слушал, разинув рот от удивления, что земля уже существует много миллионов лет и что звезды тоже вроде земли. До того был удивлен услышанным, что даже пожелал встать и сказать учителю: «В законе божием не так написано», но побоялся, как бы не влетело.
По закону божию поп всегда ставил Павке пять. Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он на зубок; твердо знал, в какой день что произведено богом. Павка решил расспросить отца Василия. На первом же уроке закона, едва поп уселся в кресло, Павка поднял руку и, получив разрешение говорить, встал:
– Батюшка, а почему учитель в старшем классе говорит, что земля миллион лет стоит, а не как в законе божием – пять тыс. – и сразу осел от визгливого крика отца Василия: – Что ты сказал, мерзавец? Вот ты как учишь слово божие!
Не успел Павка и пикнуть, как поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку. Через минуту, избитого и перепуганного, его выбросили в коридор.
Здорово попало Павке и от матери. На другой день пошла она в школу и упросила отца Василия принять сына обратно. Возненавидел с тех пор попа Павка всем своим существом. Ненавидел и боялся. Никому не прощал он своих маленьких обид; не забывал и попу незаслуженную порку, озлобился, затаился.
Много еще мелких обид перенес мальчик от отца Василия: гонял его поп за дверь, целыми неделями в угол ставил за пустяки и не спрашивал у него ни разу уроков, а перед пасхой из-за этого пришлось ему с неуспевающими к попу на дом идти сдавать. Там, на кухне, и всыпал Павка махры в пасхальное тесто. Никто не видел, а все же поп сразу узнал, чья это работа.
... Урок окончился, детвора высыпала во двор и обступила Павку. Он хмуро отмалчивался. Сережка Брузжак из класса не выходил, чувствовал, что и он виноват, но помочь товарищу ничем не мог.
В открытое окно учительской высунулась голова заведующего школой Ефрема Васильевича, и густой бас его заставил Павку вздрогнуть. – Пошлите сейчас же ко мне Корчагина! – крикнул он.
И Павка с заколотившимся сердцем пошел в учительскую.
Хозяин станционного буфета, пожилой, бледный, с бесцветными, вылинявшими глазами, мельком взглянул на стоявшего в стороне Павку: – Сколько ему лет? – Двенадцать, – ответила мать.
– Что же, пусть останется. Условие такое: восемь рублей в месяц, и стол в дни работы, сутки работать, сутки дома – и чтоб не воровать. – Что вы, что вы! Воровать он не будет, я ручаюсь, – испуганно сказала мать.
– Ну, пусть начинает сегодня же работать, – приказал хозяин и, обернувшись к стоящей рядом с ним за стойкой продавщице, попросил: – Зина, отведи мальчика в судомойню, скажи Фросеньке, чтобы дала ему работу вместо Гришки. Продавщица бросила нож, которым резала ветчину, и, кивнув Павке головой, пошла через зал, пробираясь к боковой двери, ведущей в судомойню. Павка последовал за ней. Мать торопливо шла вместе с ним, шепча ему наспех: – Ты уж, Павлуша, постарайся, не срамись. И, проводив сына грустным взглядом, пошла к выходу.
В судомойне шла работа вовсю: гора тарелок, вилок, ножей высилась на столе, и несколько женщин перетирали их перекинутыми через плечо полотенцами.
Рыженький мальчик с всклокоченными, нечесаными волосами, чуть старше Павки, возился с двумя огромными самоварами.
Судомойня была наполнена паром из большой лохани с кипятком, где мылась посуда, и Павка первое время не мог разобрать лиц работавших женщин. Он стоял, не зная, что ему делать и куда приткнуться.
Продавщица Зина подошла к одной из моющих посуду женщин и, взяв ее за плечо, сказала: – Вот, Фросенька, новый мальчик вам сюда вместо Гришки. Ты ему растолкуй, что надо делать.
Обращаясь к Павке и указав на женщину, которую только что назвала Фросенькой, Зина проговорила: – Она здесь старшая. Что она тебе скажет, то и делай. – Повернулась и пошла в буфет.
– Хорошо, – тихо ответил Павка и вопросительно взглянул на стоявшую перед ним Фросю.
Та, вытирая пот со лба, глядела на него сверху вниз, как бы оценивая его достоинства, и, подвертывая сползавший с локтя рукав, сказала удивительно приятным, грудным голосом:
– Дело твое, милай, маленькое: вот этот куб нагреешь, значит, утречком, и чтоб в нем у тебя всегда кипяток был, дрова, конечно, чтобы наколол, потом вот эти самовары тоже твоя работа. Потом, когда нужно, ножики и вилочки чистить будешь и помои таскать. Работки хватит, милай, упаришься, – говорила она костромским говорком, с ударением на «а», и от этого ее говорка и залитого краской лица с курносым носиком Павке стало как-то веселее. «Тетка эта, видно, ничего», – решил он про себя и, осмелев, обратился к Фросе: – А что мне сейчас делать, тетя?
Сказал и запнулся. Громкий хохот работавших в судомойне женщин покрыл его последние слова: – Ха-ха-ха!.. У Фросеньки уж и племянник завелся... – Ха-ха!.. – смеялась больше всех сама Фрося.
Павка из-за пара не разглядел ее лица, а Фросе всего было восемнадцать лет. Вся книга...
Павка Корчагин. В СССР имя этого героя из романа "Как закалялась сталь" знали все: Павка был образцом мужества и примером того, как нужно служить Отечеству. Многие поколения советских детей проходили эту книгу в школе, но в 1989 году, когда в Советском Союзе вовсю шла перестройка, её изъяли из программы. А в 2023 -м - вернули: стране снова понадобился герой и образец для подражания.
Но подходит ли Павка Корчагин на эту роль сегодня?
ВРАГ ОБЩЕСТВА ПОТРЕБЛЕНИЯ
Среди тех, кто критикует решение изъять "Как закалялась сталь" из школьной программы, укоренилось мнение, будто это сделали нувориши, активно стиравшие советское прошлое. Мол, не нужен им был герой, который любовь к Родине и своему делу ставил выше личной жизни и презирал буржуазные ценности.
Нищий оборванец Корчагин с его разрушенным здоровьем якобы раздражал, вызывал чувство брезгливости у тех, кто не только не желал работать на благо своей страны, но и спешно выводил российские ресурсы за границу. Что ж, подобные речи -- популизм чистейшей воды.
Роман "Как закалялась сталь" исключили из школьной программы из-за того, что он перестал отвечать политическим устремлениям и новым историческим реалиям постперестроечного СССР, устремлённого из коммунизма в капитализм.
Такова судьба всякой идеологической литературы, которой - при всех своих плюсах - является книга Островского.
Написанная в период с 1930 по 1934 год, она была точной калькой своего времени, потому так и отозвалась в сердцах читателей.
НЕРЕАЛЬНЫЙ ТИП
Враньё, будто "культ Корчагина вводился принудительно". Нет, в 1930 - 1940-х годах роман был понятен людям, и читатели действительно любили Пашку.
Тогдашняя молодёжь восторгалась жизненным подвигом героя-комсомольца и мечтала быть на него похожей. Книгу о поколении, закалённом в огне революции, зачитывали до дыр, передавая из рук в руки, и записывались на неё в очередь в библиотеках, поскольку экземпляров катастрофически не хватало. Именно поэтому роман в целом выдержал 773 переиздания на 75 языках народов СССР (не считая зарубежных изданий), а общий тираж перевалил за 53 миллиона.
А ведь "Как закалялась сталь" даже не хотели печатать!. Редакторы журнала "Молодая гвардия", куда Островский в 1932 году отправил рукопись первой части романа, сочли её малохудожественной, "сырой", неинтересной.
Но главным образом книгу забраковали по причине "нереальности" выведенных в ней типов. То есть подозрения в "нереальности" вызвал сам Николай островский, во многом писавший Павку с себя.
Редактор попросту не поверил, что Корчагин (Островский), рано увлекшийся большевистскими идеями, практически с 15 лет попал в бригаду Котовского, а затем и в Конармию Будённого; что он не только участвовал в боях подо Львовом, где получил серьёзное ранение, но и активно занимался комсомольской работой, и в невыносимых условиях строил узкоколейку до Киева, чтобы обеспечить зимой подвоз топлива к городу; что уже в 18 лет стал глубоким инвалидом, но ни секунды не пожалел о сделанном выборе, а все его желания по-прежнему сводились к одному - служить своей стране...
НЕ БОЙТЕСЬ ПРЕГРАД
Но Островский не зря вложил в уста своего героя фразу: "Не бойтесь никаких преград и перипетий на своём пути, потому что сталь можно закалить только так..."
Он добился повторного рецензирования романа. И на этот раз заместитель главного редактора "Молодой гвардии" Марк Колосов и ответственный редактор Анна Караваева нашли "Как закалялась сталь" полезной, даже нужной, правда признали, что над ней необходимо поработать.
В результате из книги были выброшены моменты участия Корчагина в "Рабочей оппозиции", дискуссия о профсоюзах, эпизоды с Л. Троцким, сюжетные линии о поддельном студенчестве "приспособленцев" во времена НЭПа, об агрессивном мещанстве в быту и многое другое...
Первые главы повести - тогда книга была повестью - начали выходить в журнале в апреле 1932 года. И вызывала неприятие критики: к сожалению, с художественной точки зрения роман, несмотря на все правки (как при жизни Островского, так и после его смерти), отнюдь не выдающееся произведение, увы.
Зато людям "Сталь" сразу же понравилась, ведь она давала невероятный импульс для того, чтобы жить и трудиться. А после публикации очерка "Мужество", написанного известным советским журналистом Михаилом Кольцовым о драматической судьбе Островского, продвижение романа пошло семимильным шагами.
В 1934 году вышла вторая часть книги. И писателя накрыла оглушительная слава: в Сочи, где он тогда лечился, хлынули посетители - писатели, журналисты, творческая интеллигенция, лётчики, иностранные гости.
Островский был награждён орденом Ленина, в Сочи ему даже построили дом, а в Москве, за год до смерти, выделили просторную трёхкомнатную квартиру - после многих лет мучений в переполненной коммуналке.
НЕСЛОМЛЕННЫЙ ДУХ
Кем же был человек, создавший книгу, с которой бойцы в Великую Отечественную уходили на смерть, которая вдохновляла их на великие подвиги - как боевые, так и трудовые?
Обычным украинским мальчишкой из Шепетовки, из семьи бывшего унтер-офицера (из-за "неправильного происхождения" Островскому всю жизнь пришлось доказывать свою преданность пролетарскому делу).
С 12 лет он трудился на "чёрных работах" - то кочегаром, то грузчиком, при этом ещё учился и очень много читал.
В 1919 году вступил в комсомол и сбежал на фронт - сражался в кавалерийской бригаде Котовского и Конной армии Будённого. В 15 лет отказался расстреливать приговорённых к смерти, за что угодил в тюрьму на два месяца и лишь по малолетству избежал худшего.
Получил сильное ранение шрапнелью и ослеп на один глаз. Продолжил образование в Киевском электромеханическом техникуме. Заготавливал дрова в помощь замерзающему Киеву, стоя по колено в ледяной воде. Сильно простудился, да ещё подхватил брюшной тиф и воспаление лёгких. Врачи констатировали прогрессирующий артрит с перспективой полной неподвижности, и в 18 лет будущий писатель стал инвалидом. Узнав об этом, Николай выстрелил себе в сердце, но промахнулся, попав в лёгкое. С тех пор твёрдо решил жить и вскоре женился на Раисе Мацюк.
Болезнь прогрессировала с каждым днём, Островский перебирался из одной больницы в другую, из санатория в санаторий. Почти обездвиженный и ослепший, он начал писать роман с помощью картонного трафарета, чтобы строчки не налезали одна на другую. А когда руки отказали полностью, ему стали помогать "добровольные секретари" - жена, сестра, племянницы и соседи по коммуналке...
Писательство для него стало продолжением борьбы, которой он отдал свои здоровье и юность: "Вот я опять в строю! Это же самое главное! Я опять в строю".
22 декабря 1936 года писателя не стало. Николаю Островскому было 32 года, но смело можно утверждать, что он умер счастливым. В его квартире на улице Горького (ныне Тверская) был основан музей, который после развала СССР преобразовали сначала в гуманитарный центр "Преодоление", а затем в культурный центр "Интеграция" имени Н.А.Островского...
ВСЕГДА В ЦЕНЕ
Жизнь - штука непредсказуемая: сегодня она резко изменила курс, вычищая шлак из общественных "конюшен". И на фоне этого преображения стране понадобились герои, для которых служение Родине - не пустой звук. Такие, как Павка Корчагин. Но поймут ли его современные подростки, должные изучать его в 10-м классе? Всё-таки "Как закалялась сталь" - это определённый манифест времени, который требует серьёзных историко-культурных комментариев... Поймут!
Потому что труд и подвиг - вне зависимости от обстоятельств - всегда в цене и всегда вызывает уважение и восхищение. И потому что наши дети достойны того, чтобы в юности усвоить одну крайне важную вещь: "Самое дорогое у человека - это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..." текст статьи Ирина БАРСУКОВА
журнал "Архивы ХХ века" № 12 \ 2024 В XXI век с Павкой Корчагиным... Образ Павки Корчагина... Тайны романа "Как закалялась сталь". материал подготовила Ангелина Ч., г. Москва
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
