Александр Сергеевич Трофимов "На чужбине хлеб горчит, соловей в плену молчит… И в мечтах на смоковницах возвращенья ждут грачи,
И среди сирот без гнёзд – одинокий чёрный дрозд…" Из моего стихотворения «Кто крылат, тот и поёт»
Ему не нравилось, что его, уже в возрасте, звали Сашей. Он родился в 1886 году в Одессе. И в семье его прозвали чёрным потому, что братишка, тоже Саша, был светловолосым. Так возник псевдоним, о котором он впоследствии сожалел. «Это была маска».
Будучи Александром, учился в Петербурге и в Гейдельберге. На фронт пошёл добровольцем и прослужил в санитарном подразделении всю мировую войну. Покинув родину после Октябрьской революции, стал Александр Михайлович эмигрантом.
Сменил псевдоним на А.Чёрный.
Жил в Германии, Италии и последние годы во Франции с с высокообразованной женой. Детей у них не было.
Пик славы поэта пришёлся на время работы в «Сатириконе» у Аверченко.
После революций уехал из России, не желая погружаться в большевистские гнусности. Оторванный от родины космополитом не стал.
И его русскость вне сомнений.
В эмиграции без денег не жил, он был востребован, но привыкнуть к зарубежным городам, порядкам и людям так и не мог. Многое ему там не нравилось. Страшно переживал разлуку с родиной, очень болел за изломанную большевиками страну.
«На виселицы срублены березы. Слепой ордой затоптаны поля — И только в книгах пламенные розы, И только в книгах — русская земля!»
«Мой виноградник пуст, - растрёпанные бурей К земле прибиты светлые стихи... И даже та любимая гряда, Где зеленели детские страницы,
Здесь на чужбине теша детвору, – Ненужным пустырем чернеет у дороги... Молчу. Не жалуюсь...»
Был подавлен бедами, но не тонул в ненависти. При всей понятной его неприязни к советской власти он не снизошёл до её чернения своими произведениями.
Он любил детей, радовался им и писал о них и для них с радостью. Не испытывая симпатий, тем не менее, был добр и приветлив к людям. Но природе и животным радовался больше.
Понятно, что Поэты — люди непростые. А Александр Михайлович был особенным — похожим на перелётную покалеченную одинокую птицу, очень чувствительную и оторванную от стаи. Это было ещё в ранние дореволюционные годы.
«Я как филин на обломках переломанных богов» (1908 год).
«Если сам я угрюм, как голландская сажа, улыбнись, улыбнись на сравненье моё, это чёрный румянец, налёт от дренажа, это муза меня подняла на копьё» (1910 год).
«Один, и очень хорошо ловлю зрачки случайных глаз, клочки каких-то странных фраз и многое ещё» (1911 год).
Да, противоречив он и сложен!
«Как свинцовою доской, Негодуя и любя, Бьет рифмованной тоской Дальних, ближних и себя».
«Солнце светит — оптимист, Солнце скрылось — пессимист, И на дне помойных ям Пьет лирический бальзам».
К началу работы в «Сатириконе» «истомила идея бесплодьем интрижек, по углам паутина ленивой тоски», 1908 год.
На три года нашёл отдушину у Аверченко и стал чрезвычайно популярен. Но быстро надоело насмехаться, наверно, не видя в том большого смысла. И «Сатирикон» от сатиры стал склоняться просто к юмору.
«Хочу отдохнуть от сатиры... У лиры моей Есть тихо дрожащие, лёгкие звуки. Усталые руки На умные струны кладу, Пою и в такт головою киваю...»
«Хочу быть незлобным ягнёнком, Ребёнком, Которого взрослые люди дразнили и злили, А жизнь за чьи-то чужие грехи Лишила третьего блюда». 1909.
«Я лишённый радости и чина ненавидеть бешено устал». 1910.
И начал писать по-другому.
«Жаден дух мой! Я рад, что родился И цвету на всемирном стволе».
«Мысль и воля — мой щит против «всех», Лес и небо — как нежная правда, А от боли лекарство — смех». 1912.
До эмиграции сатирик и ёрник, пересмешник-иронист, в стихах времён эмиграции грустит о родине и насмехается над иностранцами.
И одновременно с сатирами пишет добрые детские стихи.
Любовь к женщинам выявляется в его ранних стихах, но с годами проявляется эпизодически.
«Весенний ветер за дверьми…В кого б влюбиться, чёрт возьми?»
Но любовь - не его путеводная звезда. Он в ней разочарован.
«Любовь должна быть счастливой - Это право любви. Любовь должна быть красивой - Это мудрость любви… Где ты видел такую любовь?»
Чисто лирических стихов о любви у него нет.
Есть размышления и наблюдения о ней. А любовь к человеку, природе детям, русскому языку и преданность русской культуре — присутствует во многих работах.
Зря говорил про него, эмигранта, Маяковский:«Когда-то злободневный, а теперь озлобленный». Оскорбился, видать, эпиграммой про него.
«Смесь раешника с частушкой, Барабана с пьяной пушкой — Красный бард из пол-пивной, Гениальный как оглобля, От Нью-Йорка до Гренобля Мажет дегтем шар земной».
А «судя по воспоминаниям Л.Брик, Маяковский в 1915–1916 годах был буквально одержим стихами Саши Черного».
Не очень жаловал его и К.Чуковский: «Было в его молчании что-то колючее, желчно-насмешливое и в то же время глубоко печальное». (Это о нём даже до революции).
Но ни озлобленным, ни глубоко печальным он не был.
Хоть, как сказал Д.Быков: «Саша Чёрный - поэт отчаяния, а не веселья», но в тяжёлые одинокие годы изгнания он писал совсем не мрачные стихи и такие светлые прозаические вещи, как глубоко русские солдатские сказки, дневник фокса Микки, библейские сказки и забавные стихотворения для детей (ещё до знаменитых стихов К.Чуковского).
Где ж тут отчаянье?
«Полюби безотчетную радость полета… Разверни свою душу до полных границ».
«Есть горячее солнце, наивные дети, Драгоценная радость мелодий и книг. Если нет — то ведь были, ведь были на свете И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ…», 1910 год.
Детей любил очень и подолгу с ними играл, и они обожали его. И ребячество было частью его натуры.
Писал про себя: «Лежит в свободном чердаке семьсот ребячеств без табу, насмешка, вызов на борьбу и любопытство Марабу, как бутерброды на доске».
Чтобы больше понять Александра Михайловича как поэта и человека, надо окунуться в его творения.
Саша Чёрный рисует жизнь - как она есть. Во всех его текстовых картинах есть всё - и прекрасное, и отвратительное, и красивое, доброе, хорошее, и злое и пошлое.
А какая палитра, какие краски слов, звуков, образов, роскошные формы изложения при их лаконичности - каждое слово на весах!
В его стихах мир широк - и материален, и ментален. Его стихи и статьи - энциклопедия времени. Почти, наверное, нет таких мест бытия, которые он бы не описывал и в которых не происходили бы действия со всеми представителями разных народов.
Тут и Россия, и Германия, Прибалтика и Италия, город, и деревня, лачуги и особняки, гимназии и трактиры, магазины и пивные, лечебницы и даже карцер. И ещё - картины войны. А какое многообразие природы: с лесами, садами, парками, кустами, цветами, реками, морями, пляжами, горами и небесами.
И люди всех категорий - поэты и обыватели, гимназистки и проститутки, дворяне и крестьяне, учителя и священники, торговцы и официанты, работяги и пьяницы. И живность не забывал.
На всё при отсутствии идеализации и пафоса - с необольщенным взглядом скорее циничного насмешливого реалиста с угасающим возрастным пылом, чем идеализатора-поэта.
Как великолепны и ярки его описания быта и природы, отдельных персон - Мадонны- кельнершы, Лизы - консьержкиной дочки и др.
Он, подобно Чехову, не навязывает своего мнения, без философствований и нравоучений. Он также, как и Чехов, несколько печален и почти всегда ироничен. Но искренен и не прячется, не отбирает, что можно, чего нельзя и что может ему навредить. Не умничает. Не выставляется напоказ. Не жалуется.
Творчески очень разнообразен. У него рассказы в стихах, стихи в прозе, стихи как мини повести и романы, стихи - сказки, романсы, были. Есть даже акварели. Но о его «живописи» чуть позже.
А какие у него прекрасные выражения, слова, как разнообразен стихотворный стиль!
Ну и, конечно, проза поэта - на высоте. Сколько там народной житейской бравой мудрости! Авторских афоризмов и поговорок!
У него нет героев и важных персон, главный его герой - средний человек.
"Пишет так, что этот средний всех героев нам милей".
Он написал много детских стихов.
Среди всех текстовых объёмов его стихов на детские приходится около 15%.
Такая же доля и текстов сатир, которыми он был чрезвычайно известен до ухода из «Сатирикона» в 1911 году, в которых прозвучала и лира на целый сборник лирических сатир.
После завершения периода сатир он, осмелюсь дать ему такое определение, - настоящий литературный динамический импрессионист*.
И больше не изменял этому стилю с только ему свойственными добротой и иронией.
Но это как-то не замечают и об этом не говорят, не вникают, вторя лишь восторгам дореволюционной публики.
Проиллюстрировать отдельными строчками невозможно— это всё равно, что говорить о живописных полотнах по изображениям на спичечных коробках и марках.
Вот некоторые примеры его стихотворного изобразительного искусства.
Рассказ в картинках на пяти страницах про маленькую девочку Розу («Дитя», 1923).
Литературная акварель - Хохлушка. Импрессивные стихи "Карнавал в Гейдельберге" "Рынок", "Санкт-Петербург", "В типографии", "Размышления у подъезда», "Лютеции", "Базар в Auteuil" (Листья жёлтые платанов), «В рыбачьем местечке», «Уличная выставка» и др.
И много зарисовок, эскизов, красочных отрывков.
С музой - он товарищ и общался по-дружески: «Здравствуй, муза, хочешь финик? Или рюмку марсалы?» И созвучно: «Не сердись: давай ладошку, Я к глазам её прижму... Современную окрошку, Как и ты, я не пойму. Перед меркнущим камином Лирой вмиг спугнём тоску!»
Никем из поэтов, его современников, не восторгался. Он сам был Поэт, индивидуальный, не как все. Чему-то влиянию не поддавался. «Саша Черный — один. И в этом-то заключается прелесть его оригинальной личности» (А.И.Куприн).
Для него поэтом из поэтов был Христос. Знал ценил и любил высокое творчество и великих, по его оценке, поэтов. На почётном месте был А.С.Пушкин.
"Над столом в цветной, парчовой раме Старший брат мой, ясный и большой, Пушкин со скрещенными руками — Светлый щит над темною душой…
Он преклонялся перед мастерством Гёте. «Иное богатство, мне, скифу чужому, Он в царстве своём показал».
Остался в истории и как переводчик Генриха Гейне, который был, по словам Куприна, его «всегдашним любимейшим писателем».
Не равнодушен был к Блоку, отозвался на его смерть стихотворением «Памяти А. Блока».
С литераторами не приятельствовал. Не участвовал в их дрязгах. И писателей как людей любил единично.
«Истомила идея бесплодьем интрижек, По углам паутина ленивой тоски».
Из прозаиков ему были близки: А.П.Чехов («Ах, зачем нет Чехова на свете!»), Л.Н.Андреев («Давно над равниною русской, как ветер печальный и буйный, кружил он взволнованной мыслью, искал, и томился, и звал...»), А.И.Куприн.
Он, трепетный к русскому языку, книгам, к русской культуре, очень сожалел о слабом интересе в этом у эмигрантов. «Только тот причастен к русской культуре и в меру сил хранит её и передает своим детям, кто у себя дома не может обойтись без русской книжной полки».
Его позиции как человека и писателя определились ещё за десятилетие до эмиграции:
«Трудно жить и знать, и видеть, но не верить, но не ждать и играть тупую драму, покорившись, как овца, без огня и вдохновения без начала и конца», 1908 год.
Октябрьская революция оторвала его от родины. Вместе с войнами больно ранила чуткое сердце поэта. И происходящее в России он горько переживал.
«Эмигрант, подбитый ветром», «усталый и немой сползаю в высь, закованный зимой, за лёгкий миг плачу глухой тоской, не упрекай за то, что я такой». И «друга нет - нет пути назад».
Но он и тут не чернел. «Даль светлый спасательный круг… Какая сегодня погода!»
Даже к 1928 году не терял душевной молодости: «Мне 300 лет сегодня, а может быть, и 20...», не терял своей доброй сущности и душевного света, хотя у него была "...жизнь не финик…"
«Как, надеюсь, и вы, мой читатель, Я стараюсь быть добрым…»
За год до смерти написал - «душа моя чиста, как бабочка в июне».
И ушёл из жизни в 1932 году, помогая в тушении пожара у соседа, немного не дожив до пятидесяти двух.
Вот такой был человек Александр Михайлович Гликберг!
После его кончины даже его любимый Фокс умер у него на груди от разрыва сердца.
А.И.Куприн: «пришла по телеграфу нежданная и горькая весть:
«Саша Черный скоропостижно скончался».
И ходят по Парижу русские люди и говорят при встречах: «Саша Черный умер — неужели правда? Саша Черный скончался! Какое несчастье, какая несправедливость! Зачем так рано?»
И это говорят все: бывшие политики, бывшие воины, шоферы и рабочие, женщины всех возрастов, девушки, мальчики и девочки — все!
Тихое народное горе».
«Абсолютно недооткрытый» талантливейший поэт Серебряного века был похоронен на кладбище в Ле-Лаванду, округ Тулон, Франция. Сейчас там лишь памятная доска...
Примечания
* Импрессиони;зм (от impression «впечатление»). Представители импрессионизма стремились разрабатывать методы и приёмы, которые позволяли наиболее естественно и живо запечатлеть реальный мир в его подвижности и изменчивости, передать свои мимолётные впечатления, запечатлеть само пространство и время.
* Дополнительные сведения в рецензии Аллы Балашовой инет
Материал подготовила Ангелина Ч., г. Москва
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
