Шарль Теодор Анри Де Костер (Charles Théodore Henri De Coster) родился 20 августа 1827 г. в Мюнхене
Его отец, фламандец из Ипра, служил тогда управляющим у графа Шарля-Мерси д'Аржанто, тирского архиепископа и папского нунция в Баварии, его мать была валлонкой по национальности и белошвейкой по происхождению. Свои первые детские годы маленький Шарль провёл в роскоши архиепископского дворца, граф был его крёстным отцом.
В 1833 г. семья Де Костеров покинула Германию, вернувшись на родину и обосновавшись в Брюсселе, а через год Августин Де Костер умер, и его вдове Анн-Мари пришлось одной воспитывать двоих детей – Шарля и его младшую сестру Каролину, ставшую впоследствии верным другом, а зачастую и единственной поддержкой для своего брата.
Граф д'Аржанто на первых порах не забывал своего крестника и поспособствовал его поступлению в иезуитский колледж Сен-Мишель. Впрочем, из колледжа Шарль Де Костер вышел ярым ненавистником церкви и церковников и наотрез отказался продолжить обучение в духовной семинарии, как того хотел архиепископ. Ему уже было семнадцать, надо было работать, помогать матери, и он поступил на службу в один из крупных брюссельских банков, где провёл шесть лет, выполняя однообразные обязанности младшего клерка.
В 1847 г. Шарль с друзьями основали литературный кружок «Общество весельчаков». Молодые художники, журналисты, поэты, композиторы, собираясь еженедельно, обсуждали произведения великих писателей и выносили на суд друзей собственные литературные опыты. Лучшие из них помещались в рукописный «Журнал общества», появлялись там и произведения Де Костера, по большей части стихи. Кое-что из них попало и на страницы периодической печати. «Весельчаки» ставили любительские спектакли, организовывали поездки по Бельгии, изучали родную страну, лишь недавно добившуюся независимости.
В один прекрасный день мелкий банковский клерк понял,что занятия литературой требует всех сил и времени , и в 1850 г. увольняется из банка и поступает в недавно открывшийся Брюссельский университет на факультет литературы и философии.Там он увлёкся историей революции 16 века. Походы герцога Альбы, Гёзы, глава восставших Вильгельм Оранский по прозвищу Молчаливый, поднявшиеся на борьбу крестьяне и ремесленники -- всё это волновало горячее сердце Шарля , и он не вылазил из библиотек, изучая письменные свидетельства той героической эпохи.Первым результатом его трудов явилась книга "Фламандские легенды", вышедшая в 1857 г., и тогда же он понял окончательно, что ЕГО страна -- Фландрия, а время, которое он чувствует так, будто неоднократно побывал там на волшебной машине, способной путешествовать сквозь столетия, - 16 век.
Будучи студентом он посещает литературный кружок «Лотокло» и заодно пытается заработать на жизнь, выступая под разными псевдонимами с заметками, маленькими рассказами и стихами в различных газетах и журналах. В 1851 г. будучи студентом первого курса университета Де Костер встретил Элизу Спрюи. Их разделяли возраст и, что важнее, разница в социальном положении. Отец Элизы, видный чиновник, не мог допустить союза своей дочери с человеком, не имевшим ни состояния, ни положения в обществе. Молодые люди встречались изредка, тайком. Их роман продлился восемь лет, и всё это время они переписывались друг с другом. В 1894 г. Шарль Потвен, исследователь творчества Шарля Де Костера, собрал и опубликовал его письма к возлюбленной.
В 1855 г. Шарль Де Костер кончил университет, его диплом давал ему право работать учителем в школе, но он не чувствует в себе склонности к педагогике и посвящает себя литературе, хотя в тогдашней Бельгии литературный труд ценился невысоко. С 1856 г. он тесно сотрудничает с новым еженедельным журналом «Уленшпигель». Он пишет для журнала политические статьи и памфлеты, в журнале публикуются его новеллы и первые отрывки из «Легенды об Уленшпигеле». А в 1857 г. выходит его первая книга – сборник новелл «Фламандские легенды», написанных на архаичной форме французского языка. В 1861 г. Де Костер опубликовал свой второй сборник – «Брабантские сказки». Часть рассказов из этого сборника была написана на современном французском языке, некоторые из них создавались ещё в период «Весельчаков» и только были обработаны заново для этого издания. В 1860 г. Де Костер поступил на работу в Государственный архив, где он собирал материал, который впоследствии использовал для будущей эпопеи. В 1864 г. он оставил службу, чтобы без помех работать над «Легендой об Уленшпигеле». Через несколько лет сосредоточенной одинокой жизни и хронического безденежья 31 декабря 1867 г. главный труд его жизни, роман «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и иных странах» увидел свет.
В книге описана героическая страница бельгийской истории, эпоха нидерландской революции XVI в., время самоотверженной борьбы народа против испанских угнетателей и мрачной деспотии церкви. Главный герой книги — Тиль Уленшпигель, любимый персонаж народных преданий, неутомимый весельчак и балагур, постепенно перерождается в стойкого «гёза», борца за независимость своей родины, и превращается в вечно юный дух Фландрии, а его возлюбленная Неле в любовь Фландрии, над которыми не властно время.
Однако, несмотря на восторг немногочисленных почитателей таланта Шарля Де Костера и хвалебные отзывы известных писателей, ни славы, ни денег своему создателю роман не принёс. Дорогое, великолепно иллюстрированное издание, изданное малым тиражом, раскупалось плохо. Другое, более доступное для широкого читателя издание появилось лишь после смерти писателя. В 1870 г. Де Костер стал преподавателем литературы и истории в военном училище Эколь де Герр, но кредиторы наложили арест на его жалованье. Он продолжает писать, в 1872 г. публикует психологический роман из современной жизни «Свадебное путешествие», пишет в соавторстве роман «Le Marriage de Toulet», опубликованный лишь после его смерти, путевые очерки «La Zélande» и «La Néerlande».
Умер Шарль Де Костер 2 мая 1879 г. от туберкулёза и диабета не дожив до пятидесяти двух лет. После его безвременной кончины о нём почти забыли. Прошло более тридцати лет прежде чем «Легенду об Уленшпигеле» начали переводить на все языки мира, а её автора признали основателем франко-бельгийской литературы.
Фантастическое в творчестве Шарля Де Костера
-- Сейчас «Легенда об Уленшпигеле» почти повсеместно воспринимается как шедевр мировой литературы. И тем интереснее проанализировать ее, как фантастический роман. Ведь наряду с абсолютно документальными, как казнь Эгмонта и Горна, событиями — мы видим массу разнообразных внеисторических сцен. Юную пару, отправляющуюся просить совета на шабаш, и разнообразные аллегорические фигуры на балу духов (интересно было бы проследить сходство этого бала — и булгаковского), и голоса, нашептывающие Уленшпигелю его путь.
Ну, может быть, автор просто взял и использовал тогдашнюю картину мира для пущей историчности? Нет. Классически-фольклорные, близкие к современному фэнтези мотивы в романе зачастую развенчиваются: за личинами волка-оборотня, дьяволического любовника может скрываться гнусное, но неволшебно-человеческое зло. Волшебство есть. Но не все, что им кажется, таково. Не верь первому взгляду, вдумывайся... Уленшпигель не слишком доверяет и сводному хору духов Земли, пообещавшему свободу Фландрии за таинственный Пояс Семерых. Да и сами Семеро, мягко говоря, двулики.
-- Обратимся к другому произведению Де Костера — к «Фламандским легендам».
Среди них и сладкая, как ванильный пудинг, история про трех девиц, строивших церковь, и «господь пожелал с ними работать, но не есть и не пить, он, у кого в раю такие вкусные паштеты, такие сладкие фрукты, такое дивное вино в сапфировом фонтане».
-- И жуткая, холодная и пронизывающая, как лучшие образцы «тёмного» фэнтези, «Легенда о сире Галевине».
-- И лукавая повесть о женской борьбе с мужским алкоголизмом (с личным участием Бахуса, инквизиторов, лучниц, графа и прочей массовки).
-- И, наконец, повесть о Сметсе Смее. В ней, как и положено народной легенде — всё в кучу — и небесная канцелярия, и правительство. Апостол Павел — недотёпа и зануда, а в раю кормят рисовыми пирогами, и жена просовывает мужу кусочек через щель в райском заборе.
Да, конечно, магия есть! Да, есть и мистика — Иисус хорош и добр. Но всё чуть-чуть не так, как положено — дьявола можно и обмануть а то и отлупить, а Иисус с хохотом одобряет взбучку, заданную кузнецом врагам его народа. Вот это самое так-да не так, и в Уленшпигеле подмигивает нам из зеркала. Мир больше, чем мы о нем знаем. Мир куда интересней и живей, чем нас учат те, кто считает себя вправе учить.
(При подготовке использованы статья М. Черневича и материалы Интернета, раздел «Фантастическое в творчестве Шарля Де Костера» написан Shean)
Аннотация «Легенда об Уленшпигеле», затмила собой другие произведения де Костера. В том числе и блещущие талантом «Фламандские легенды». Но именно с «Фламандских легенд» де Костер и заявил о себе как о писателе. «Легенда…» была позже. Если «Легенда об Уленшпигеле» — собор, то «Фламандские легенды» — его портал», — так говорил в 1959 г. крупный знаток бельгийской литературы Й. Хансе в своей речи, посвященной памяти Шарля Де Костера.
Четыре новеллы. Четыре легенды. Взяв из фольклора сюжетную канву, Шарль де Костер творчески вольно преобразил материал старинных легенд. Он углубил и расширил их содержание, ввел новые эпизоды, новые персонажи и — что самое важное, — наделил традиционные, несколько условные образы фольклорных героев чертами национального характера, придал им жизненную окраску.
Сказочный мир народных преданий выступает во «Фламандских легендах» на фоне реальной действительности. Бытовые подробности, переплетаясь с фольклорной фантастикой, создают яркое, зримое представление о повседневной жизни народа. Четыре новеллы, вошедшие в сборник, разнородны по содержанию и настроению. Но художник в каждой из них с любовью и живым пониманием проникает в национальную жизнь народа и раскрывает его взгляд на мир.
БРАТСТВО ТОЛСТОЙ МОРДЫ Глава первая
О жалобном голосе, который услышал в своем саду Питер Ганс, и о пламени, бегущем по траве.
В те времена, когда Брабантом правил добрый герцог, в Уккле, в трактире «Охотничий рог», собирались бывало братья Толстой морды; прозвание это им вполне подходило, ибо у всех были веселые лица, украшенные в знак сытой жизни самое малое — двумя подбородками. Это у молодых было по два, а у тех, что постарше, и больше. Вот как было основано их братство.
Однажды ночью Питер Ганс [1], хозяин упомянутого «Охотничьего рога», разоблачаясь перед сном, услышал, как в его саду кто-то вопит жалобным голосом:
— Ох, как пересохло во рту, дайте промочить горло, дайте промочить горло! До смерти пить хочется! Подумав сперва, что это какой-нибудь запоздалый гуляка, трактирщик преспокойно улегся в постель, хотя вопли в саду не утихали:
— Дайте промочить горло, дайте промочить горло! До смерти пить хочется.
Однако голос молил так горестно, что Питер Ганс через силу поднялся и подошел к окну поглядеть, каков из себя одержимый жаждой молодчик, что так громко кричит. Тут он увидел бегущее по траве яркое пламя, как-то чудно вытянутое кверху, и подумал, уж не явилась ли это из чистилища чья-то душа, истомясь по молитве. И прочитал за нее больше сотни молитв. Но понапрасну. Крик раздавался без умолку:
— Дайте промочить горло, дайте промочить горло! До смерти пить хочется!
Когда пропел петух, все стихло, и Питер Ганс с великой радостью увидел, что пламя погасло.
Едва рассвело, он отправился в церковь, рассказал кюре все, как было, заказал мессу за упокой бедной души, дал причетнику золотую монету, чтоб отслужил и другие мессы, и, приободрившись, вернулся домой.
А все же ночью снова плакался голос, да так жалостно, будто кого-то терзали предсмертные муки. И так было несколько ночей подряд. Тут Питер Ганс крепко задумался. Кто видал, каков он был раньше, — краснолицый, толстопузый, с веселыми глазками, — с какою охотой звонил он к заутрене в бутылки, а к вечерне — во фляжки, — тот бы, наверно, его ни за что не узнал.
Он так исчахнул, высох, отощал, такой у него стал пришибленный вид, что собаки лаяли, завидев его, как лают они всегда на нищих с сумой.
Глава вторая
О том, как Ян Бласкак дал Питеру Гансу хороший совет, чтобы помочь ему, и как тяжко была наказана скаредность.
В то самое время, когда Питер Ганс понуро и мрачно сидел один, маясь в своем углу, словно прокаженный какой, в трактир невзначай забрел пивовар, дядюшка Ян Бласкак, — хитрец и насмешник, каких мало.
Глянув на Питера Ганса, который, тряся головою, точно старик, уставился на него одурелым, растерянным взглядом, пивовар подошел к нему.
— Эй, дружище, — сказал Ян Бласкак, толкнув трактирщика в бок, — протри глаза! Ты стал похож на покойника, нехорошо это! — Ах, кум, — отозвался Питер Ганс, — я и впрямь не лучше покойника!
— И с чего это черная тоска на тебя накатила?
На что Питер Ганс ответил: — Пойдем куда-нибудь подальше, где никто нас не сможет подслушать. Там я тебе расскажу все по порядку. Так он и сделал. Внимательно выслушав его, Бласкак сказал:
— То не христианская душа была, то был голос дьявола. И надо его ублажить. Спустись-ка ты в погреб и выкати оттуда в сад добрый бочонок браги — как раз на то место, где светилось яркое пламя.
— Так я и сделаю, — молвил Питер Ганс. Но вечером, пораскинув мозгами, он решил, что брага слишком дорого стоит, чтобы бросать ее чертям на потребу, и поставил на место, где светилося пламя, большое корыто с чистой колодезной водой. Около полуночи Питер Ганс услышал жалобный голос, вопивший еще пуще прежнего:
— Дайте промочить горло, дайте промочить горло! До смерти пить хочется!
И он увидел яркое пламя, которое плясало, как бесноватое, над корытом с водой, и корыто тотчас же с громом раскололось, да с такой страшной силой, что обломки его забарабанили в окна дома.
Тогда, весь вспотев от страха, Питер Ганс начал плакать и причитать:
— Вот мне и крышка, боже милостивый, вот мне и крышка! И зачем я не послушался мудрого Бласкака? Ведь у него ума палата! Господин дьявол, если хотите выпить, не сживайте меня со свету нынче ночью, завтра у вас будет расчудесная брага, господин дьявол! Ах, она славится по всему нашему краю, ведь это отменная брага, достойная услаждать самого короля да такого сердобольного дьявола, каким, спору нет, являетесь вы.
Голос, однако, вопил без передышки: — Дайте промочить горло, дайте промочить горло!
— Ой-ой, потерпите маленько, господин дьявол, завтра вы получите отличную брагу, господин дьявол! Хоть мне она дорого обошлась и стоила немало золотых монет, я выставлю вам целый бочонок. Ну пожалуйста, не губите меня нынче ночью, вы удавите меня завтра, коли я не сдержу свое слово!
И так он ныл, пока не пропел петух; услышав пение петуха и сообразив, что он еще не умер, Питер Ганс радостно прочитал утреннюю молитву.
Когда взошло солнце, он собственноручно выкатил из погреба бочонок браги, поставил его на траву и сказал:
— Вот вам свежая, первосортная брага! Сами видите, не сквалыга я вовсе, так имейте ко мне жалость, господин дьявол!
Глава третья
О песнях, голосах, мяуканье и любовных лобзаниях, которые Питер Ганс и Бласкак услыхали в саду, и о том, как мило сидел верхом на каменном бочонке господин Толстая морда.
Днем в третьем часу к трактирщику заглянул Бласкак узнать новости. Он собрался было уйти, но Питер Ганс не пустил его и сказал:
— Я все скрыл от своих слуг, боясь, как бы они чего не сболтнули священнику, и вот теперь я в доме остался один. Тебе ж не годится уходить так скоро: тут может разыграться скверная история, и хорошо бы на такой случай набраться храбрости. Но у меня-то одного ее маловато, а двоих нас не испугаешь. Да не худо бы нам вооружиться перед боем. Словом, вместо того, чтобы ночью дрыхнуть, мы будем с тобой пировать и до самого утра попивать.
— Ну, раз так пришлось, то уж, конечно, старое вино! — отвечал Бласкак.
Около полуночи, когда собутыльники, коротая время в низкой горнице, напились допьяна, — не без боязни, однако, — они услыхали тот же голос, но теперь он был не жалобный, а веселый и распевал песенку на каком-то чудном языке. Они слышали сладостные гимны, какие могли бы петь ангелы, хватившие лишку амброзии в раю (не в обиду им будь сказано), неземные женские голоса, мяуканье тигров, шумные вздохи, дружеские шлепки по спине и любовные лобзания.
— Ну и ну! — воскликнул Питер Ганс. — Да что здесь творится? Иисусе сладчайший! Ведь это, конечно же, черти! Они вылакают весь мой бочонок. Моя добрая брага, видно, пришлась им по вкусу, им снова захочется пить, и каждую ночь они будут все громче вопить: «Дайте промочить горло, дайте промочить горло!» Ведь я совсем разорюсь, ох-хо-хо! Ну ладно, дружище Бласкак, — с этими словами трактирщик вынул свой кёйф[2]: так называется, как вам известно, длинный острый нож, — их надо разогнать силой, но у меня не хватает духу на это. — Я это сделаю, — вызвался Бласкак, — но только, когда пропоют петухи. Черти, говорят, тогда не кусаются.
Перед восходом ясного солнца пропел петух. И в это утро у него был такой задорный голос, как будто протрубил звонкий охотничий рог.
И, услышав охотничий рог, все гуляки-черти разом прервали свои песни и разговоры.
Питер Ганс и Бласкак очень обрадовались и пустились бегом в сад. Не успев еще добежать, Питер Ганс увидел, что бочонок превратился в камень, а на камне верхом, словно на жеребце, сидел совершенно голый мальчуган, премиленький, пригожий мальчуган в веселом веночке из виноградных листьев, с виноградными гроздьями, свисавшими ему на уши. В правой руке он держал жезл, весь увитый виноградными листьями и гроздьями, с соснового шишкою на конце. Кто заинтересуется, читайте книги...
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
В один прекрасный день мелкий банковский клерк понял,что занятия литературой требует всех сил и времени , и в 1850 г. увольняется из банка и поступает в недавно открывшийся Брюссельский университет на факультет литературы и философии.Там он увлёкся историей революции 16 века. Походы герцога Альбы, Гёзы, глава восставших Вильгельм Оранский по прозвищу Молчаливый, поднявшиеся на борьбу крестьяне и ремесленники -- всё это волновало горячее сердце Шарля , и он не вылазил из библиотек, изучая письменные свидетельства той героической эпохи.Первым результатом его трудов явилась книга
БРАТСТВО ТОЛСТОЙ МОРДЫ
