Дети лейтенанта Шмидта - настоящие и самозванцы...
При всей кажущейся анекдотичности образов Шуры Балаганова и Михаила Самуэльевича Паниковского, выдававших себя за сыновей лейтенанта Шмидта, авторам романа «Золотой теленок» вовсе не требовалось напрягать фантазию, придумывая для неудачливых мелких жуликов «специальность» посмешнее. На страницы знаменитого романа корпорация «детей» лейтенанта Шмидта в полном составе прибыла прямиком из подлинной криминальной хроники 1920-х годов… Дебют «детей» героя первой русской революции пришелся на весну 1906-го, когда по приговору суда Петр Петрович Шмидт (1867–1906), стоявший во главе матросского мятежа на черноморском крейсере «Очаков», был расстрелян. Благодаря громкому процессу о нем тогда знали все, как и о его сыне: Евгений Петрович Шмидт (1889–1951), ученик старшего класса реального училища, оказался в самой гуще матросского восстания.
Семейная жизнь Шмидта-старшего была до крайности неудачна, но винить в этом он мог лишь себя. Только-только окончив морское училище, молодой мичман женился на уличной проститутке Доминикии Гавриловне Павловой. Год спустя у них родился сын, но жена мало занималась его воспитанием.
Оставаясь супругой Петра Петровича, мадам Доминикия часто ударялась в загулы, и фактически Евгения растил только отец. Старший и младший Шмидты были большими друзьями, и когда Петр Петрович 14 ноября, прибыв на «Очаков», объявил себя командующим Черноморским флотом, Евгений, которому тогда шел шестнадцатый год, в тот же день перебрался на борт крейсера. КОМАНДУЮ ФЛОТОМ.
Поступки самого лейтенанта Шмидта, вступившего в командование крейсером "Очаков", с которого восставшие матросы изгнали царских офицеров, детально описаны и хорошо известны. Герой он или наоборот -- каждый сейчас делает выводы сам.Но практически неизвестен даже исследователям текст протокола самого первого допроса мятежного офицера, проведённого, едва Шмидт был доставлен с миноносца вместе с 16-летним сыном.
Допрос проводил не жандарм, не судебный следователь, а армейский дознаватель гарнизонной гауптвахты по приказу коменданта Севастопольской крепости штабс-капитан крепостной артиллерии Иван Фёдоров. Протокол этот и сейчас хранится в фонде 417 (опись 4) РГА ВМФ. Интересен он тем, что офицер записывал показания лейтенанта, касаемые участия сына в восстании моряков.
В ноябрю 1905 г. 16-летний Женя Шмидт учился в Севастопольском реальном училище, и отец снимал ему квартиру в городе. Из неё лейтенант Пётр Шмидт, терзаемый приступом почечных колик, и ушел с матросами на корабль. Итак, 18 ноября ( 1 декабря) 1905 г.. "Допрос лейтенанта П.П.Шмидта и его сына Е.П.Шмидта. 12 часов дня."
Вот что рассказал командир революционного "Очакова": "Сын мой, в общем , знал направление моих мыслей относительно освободительного движения. Я запрещал ему ходить на митинги, куда ходили его товарищи по реальному училищу, запрещал задавать ему мне вопросы. Когда за мной пришли матросы, я настойчиво указал ему собраться, какие вещи взять с собой и куда ему ехать, когда я уходил на "Очаков" из дома.
Когда старший Шмидт "шагнул в революцию", он приказал сыну ехать к родному дяде -- своему старшему брату капитану 2-го ранга Владимиру Шмидту. Но решительный подросток его не послушал. Он тайно пробрался на на борт "Очакова" К отцу. В самые первые часы восстания, пока по кораблю не открыла огонь крепостная артиллерия, он прятался от отцовского взора среди матросов. Но вот по верхней палубе стала хлестать свинцовая шрапнель...Дальше ?... Из показаний арестованного П.Шмидта: "Когда палуба шрапнелью была очищена от людей, я случайно встретил сына. Я сказал ему: "Будь со мной - умрём вместе!" Но потом начал искать спасения сына и указал ему на плавающую койку на воде. Так как он спрыгнуть на неё не решался, я спустил его на баржу сам... Сын разделся, взял койку и поплыл к миноносцу. На борту я нашел дрожащего от холода сына".
Надо отметить, что дознаватель был не вправе по законам Российской империи снимать допрос с несовершеннолетнего. Женя только поставил свою подпись под записанными ответами отца. И остался с ним в тюремной камере.Добровольно.Не только из сыновьих чувств -- ему просто уже некуда было идти. К моменту вынесения смертного приговора отцу-мятежнику Евгений уже не жил в Севастополе одинокой сиротой. В Крым за ним приехал дядя -- брат отца, офицер флота Владимир Петрович Шмидт. Евгений без проблем поступил в Петербургский технологический институт и в 1912 г. получил диплом гражданского инженера.
В 1914 г.был призван в армию по мобилизации, окончил курсы прапорщиков... Можно легко себе представить, какая ошеломительная, громкая карьера ожидала бы сына героя революции 1905 г., боевого офицера Первой мировой войны в Красной армии. Но штабс-капитан Евгений Шмидт стал рядовым добровольцем в офицерском полку белой армии генералов Деникина и Врангеля. С ними и отступил в Крым. После событий 1905 г.мятежный крейсер "Очаков" переименовали в "Кагул". Под этим именем он отвоевал в составе императорского Черноморского флота в Первую мировую войну. В 1919 г. Севастополь заняли части деникинской армии, и корабль переименовали в память героя Белой гвардии -- "Генерал Корнилов". К осени 1920 г. старшим офицером крейсера стал капитан 1-го ранга Владимир Шмидт. В ноябре, как и 15 лет назад, на борт уходящего из Крыма корабля поднялся штабс-капитан Русской армии генерала Врангеля Евгений Шмидт...
Что касается "Очакова", то в ноябре 1920 г. он ушел в эмиграцию в Турцию, где был интернирован. В 1933 г. его разобрали на металл.
Правда, особенно героизировать личность Петра Петровича вряд ли стоит. Карьера военного у него явно не задалась. Страдая нервным расстройством, он несколько раз уходил в отставку. Да и отношения с товарищами по экипажу тоже не всегда складывались удачно. Несколько раз Шмидта-старшего обвиняли в оскорблении офицерской чести.
Самый крупный скандал произошел в 1898 году с командующим Тихоокеанской эскадры. После него Шмидт вынужден был уйти в запас и долго служил на гражданских судах, пока не грянула Русско-японская война. В феврале 1905-го его сделали капитаном миноносца на Черном море. Однако Шмидт умудрился растратить корабельную кассу, дезертировал с корабля и занялся революционной пропагандой.
Сам Шмидт так объяснял исчезновение казенных денег – мол, они потерялись во время его велосипедной прогулки по Измаилу. И если бы не дядя-сенатор, выплативший утраченную сумму, у Петра Петровича были бы очень большие проблемы. 7 ноября 1905 года его уволили со службы лейтенантом (а ему было уже 38 лет!). Но Шмидта это не особенно смутило. Поднявшись на борт «Очакова», он самовольно присвоил себе звание капитана 2-го ранга.Изначально очаковцам сопутствовал успех: Шмидта признали команды двух миноносцев. По его приказу были захвачены портовые буксиры, и на них вооруженные группы матросов с «Очакова» объезжали стоявшие на якорях в севастопольской бухте суда, высаживая на них абордажные команды. Застав врасплох офицеров, мятежники захватывали их и свозили на «Очаков». Собрав, таким образом, на борту крейсера более сотни дворян, Шмидт объявил их заложниками, которых грозился вешать, начав с самого старшего по званию, если командование флотом и севастопольской крепостью предпримет враждебные действия по отношению к восставшим. То же самое лейтенант посулил, если не будут исполнены его требования: он желал, чтобы из Севастополя и из Крыма вывели казачьи части, а также те армейские подразделения, которые остались верны присяге.
От возможной атаки с берега Шмидт прикрылся, выставив между «Очаковым» и береговыми батареями минный транспорт, полностью загруженный взрывчаткой, так что любое попадание в эту огромную плавучую бомбу вызвало бы катастрофу: сила взрыва снесла бы часть города, примыкавшую к морю.
Однако планы Шмидта рухнули уже на следующий день: флот не восстал, с берега подмоги не пришло, а команда минного транспорта открыла кингстоны и затопила корабль с опасным грузом, оставив «Очаков» под дулами артиллерии. После восьми прямых попаданий мятежный крейсер загорелся, и команда стала спешно покидать его. Вместе с отцом Евгений прыгнул за борт. Вплавь они добрались до одного из миноносцев, где и были арестованы.
О Шмидте-младшем часто писали в газетах, но в спешке репортеры указывали разный возраст Евгения, а имя зачастую не упоминали вовсе. Чаще всего его так и именовали сыном лейтенанта Шмидта. Именно тогда на революционных митингах стали появляться многочисленные его двойники. Выступая перед собравшимися от имени погибшего «отца», они призывали к борьбе с царским режимом путем оказания посильной помощи революционерам и делали хорошие сборы. Мало того, откуда-то возникли даже «дочери» Шмидта!
В советское время «дети» лейтенанта возродились, что твоя птица Феникс из пепла старой истории, и произошло это именно во второй половине 1920-х. Как мы помним, согласно тексту романа, «Сухаревская конвенция» по инициативе Шуры Балаганова была заключена весной 1928 года. Первые же «дети» снова появились на свет божий четырьмя годами ранее, когда шла подготовка к празднованию двадцатилетней годовщины первой русской революции.
Тогда к величайшему огорчению ветеранов революционного движения обнаружилось, что большинство советских людей совершенно не помнит погибших на баррикадах 1905 года. Возмущенная партийная пресса ударила в колокола, и имена некоторых героев были спешно извлечены из мрака забвения. О них написали массу воспоминаний, им установили памятники, их именами называли улицы и парки. Среди канонизированных был и Петр Петрович Шмидт. Но второпях партийные идеологи прозевали тот факт, что кандидат в революционные кумиры, как говорили тогда в комиссиях по партийной чистке, «не благополучен по родственникам».
Дело в том, что сын Шмидта, тот самый Евгений Петрович, октябрьского переворота не принял, а примкнул к белому движению и сражался против красных до 1920 года. Затем он ушел за кордон вместе с армией Врангеля (1878–1928) и осел в Праге, где написал большую книгу о своем отце.Книга не имела признания ни в России, ни заграницей. После Второй мировой войны Евгений перебрался в Париж, где и умер в 1951 году одиноким, всеми забытым стариком Настоящим сыном лейтенанта Шмидта.
Подлинную историю сына лейтенанта Шмидта от советских людей тщательно скрывали, и это давало козырь в руки аферистам. Революционный миф о лейтенанте и смутная память о том, что у него был то ли сын, то ли сыновья, вполне могли прокормить не один десяток жуликов, гастролирующих по стране с былинными рассказами о героическом папаше. «Поди ему не дай, что просит, а он накатает жалобу в партийную инстанцию, и потом пришьют политическую близорукость», — примерно так рассуждали бюрократы на местах, снабжая «сыновей» всем необходимым.
Правда, отдавали они не свое, а казенное, так что могли и себя не забыть, списав на пожертвование «сыну» героя много больше, чем в самом деле перепадало Балаганову, Паниковскому или кому-нибудь ещё из трех десятков «сыновей» и «дочек», подписавших «Сухаревскую конвенцию». В этом, собственно, и заключался секрет процветания корпорации «наследников».
УВЕКОВЕЧЕННЫЙ. Первое издание "Золотого телёнка" вышло за границей -- с мая 1931 г. повесть печаталась в парижском журнале в эмиграции "Сатириконъ" Её прочёл белоэмигрант, инженер-химик, проживающий в Париже, -- Евгений Шмидт-Очаковский. И был охвачен ужасом! Он и без сатиры советских писателей был возмущен увековечиванием памяти его отца в Советской России. Мост и набережная в Ленинграде, названные его именем, миноносец в составе красного Черноморского флота... Разве о таком "народном царстве" в России мечтал отец и разве за это отдал жизнь? А теперь, после "Золотого телёнка", он,настоящий сын лейтенанта Шмидта, станет синонимом афериста и проходимца. Навечно !
Владимир Петрович Шмидт (Шмитт), дядя Евгения. Капитан первого ранга, участник Русско-японской войны, герой обороны Порт-Артура. В 1925 г. эмигрировал из Константинополя в США. Служил гидрографом и океанографом, преподавал в Колумбийском университете. Стал первым церковным старостой русского храма Христа Спасителя в Нью-Йорке. Скончался в 1965 году.
Русский
English
Deutsch
Français
Español
Italiano
Nederlands
svenska
suomi
中文（简体）
العربية">العربية
日本語
