Притчу о неудачно закончившимся строительстве Вавилонской башни вспоминают обычно в качестве предостережения от греха гордыни.
Но ведь эту поучительную историю можно понять иначе: чтобы между людьми не возникало непонимания, способного погубить любое дело, им нужен общий язык, простой и доступный каждому жителю Земли.
Возможно, именно так размышлял Людвик Лазарь Заменгоф - изобретатель эсперанто, который стал самым популярным из существующих международных искусственных (плановых) языков.
Доктор Надеющийся
Людвик Заменгоф появился на свет 15 декабря 1859 года в Белостоке (этот польский город в то время входил в состав Российской империи). Мальчик как будто с самого рождения знал своё предназначение: подарить миру новый универсальный способ общения - этакий ключ от Вавилонской башни, способный навсегда устранить языковые противоречия. Замысел он сформировал ещё в детстве, подростковые годы посвятил его разработке, а в возрасте 19 лет уже представил свой проект первым ценителям - гимназическим друзьям. Их горячее одобрение вселило в Заменгофа уверенность, и спустя ещё 9 лет, в 1887 году, он выпустил брошюру на русском языке под названием "Международный язык. Предисловие и полный учебник". На обложке стоял псевдоним: доктор Эсперанто (слово из нового языка, в переводе означающее "надеющийся"), который и подарил новому языку имя.
А доктор Надеющийся тем временем доказал, что талантливый человек талантлив во всём, показав себя ещё и одарённым маркетологом: он разослал экземпляры своего труда редакциям, научным обществам и всем мало-мальски известным на интеллектуальном поприще людям, адреса которых он смог найти. Не у всех, конечно, его труд вызвал интерес, но людей, оценивших по достоинству перспективы изобретения и готовых его поддержать, оказалось немало. Так зародилось эсперанто-движение.
В шаге от мечты
Первое время навое начинание продвигалось энтузиастами, проживавшими в основном в России и Восточной Европе. Заменгоф переписывался на эсперанто с выучившими язык единомышленниками (например, с "отцом поэзии на эсперанто" Антонием Грабовским) и публиковался в журнале La Esperantisto, который существовал с 1889 по 1895 год. А потом искусственный язык покатился по миру как снежный ком: в Западную Европу, Канаду, Южную Америку, Японию, Австралию, США, Новую Зеландию... И везде находил новых друзей.
В 1904 году эсперантисты собрались на первую, так называемую Малую международную конференцию, а через год - на первый Всемирный конгресс, объединивший представителей 20 стран.
Получи в тот момент новый язык административную поддержку, надежды Заменгофа исполнились бы ещё при его жизни, а мы, возможно, жили бы в другом мире - в таком, где каждый владел бы как минимум двумя языками, а профессия переводчика не была бы столь востребована. И он ведь почти её получил...
В 1920 году на одном из заседаний только что образованной Лиги Наций прозвучало (и было одобрено большинством делегатов) предложение сделать эсперанто её рабочим языком. Эта инициатива могла бы вывести все межъязыковые контакты в принципиально новую плоскость, а в перспективе - сделать эсперанто обязательным для изучения в системе образования сразу нескольких ведущих стран мира. Но на пути прогресса неожиданно встал представитель Франции Габриэль Аното, радевший за сохранение позиций своего родного языка, весьма популярного в начале ХХ века. Правда спустя два года Лига всё-таки рекомендовала государствам-членам внедрять изучение эсперанто, но... оно продолжало оставаться интересным хобби - и не более.
Гораздо лучше обстояли дела эсперанто-движения в СССР, где продвижением "языка мировой революции" занимался сам Лев Троцкий. На эсперанто писали рабкоры (рабочие корреспонденты), велись радиоэфиры, письма отправляли в конвертах с двуязычными надписями... Только в школьную программу новый предмет ввести не успели. Или не посчитали нужным: грамматика эсперанто настолько проста и логична, что некоторые уникумы умудрялись изучить этот язык всего за несколько часов.
Без вины виноватый
На смену благословенным для эсперанто 20-м годам прошлого века пришли суровые 30-е, когда власти Советского Союза и нацистской Германии с удивительным единодушием ополчились против эсперантистов. Только в СССР их преследовали за "троцкизм", а Адольф Гитлер вёл борьбу с эсперанто целенаправленно, объявив его инструментом еврейского заговора. Косвенной причиной послужил тот факт, что к этой нации принадлежал Людвик Заменгоф. Поскольку в обоих государствах отношение к неугодным было жесткое, два крупнейших национальных эсперанто-движений практически оказались уничтожены. А в следующее десятилетие жителям Земли было не до филологических экзерсисов.
Период массовых репрессий и чисток не обошёл и советских эсперантистов, именуемых, как правило, троцкистами и шпионами. 11 октября 1939 года вышел приказ НКВД № 001223 об оперативном учёте антисоветских элементов, к которым причислялись эсперантисты и филателисты. После ХХ съезда КПСС в Москве состоялось собрание, на котором было принято решение о восстановлении союза эсперантистов, однако партийные власти отменили решение собрания, а присутствовавшие на нём коммунисты получили взыскания. Деятельность этого союза в СССР была возобновлена только в 1989 году, за два года до кончины советского государства.
Что точно удалось языку эсперанто, так это на многие десятки лет пережить своего создателя. Людвик Лазарь Заменгоф умер ещё в далеком 1917 году в оккупированной немцами Варшаве. К тому времени его детище изучали около миллиона человек в разных странах. Что интересно, речь на его похоронах произнёс представитель германской оккупационной администрации, оказавшийся эсперантистом. А вот дети Заменгофа спустя годы погибли от рук гитлеровцев: сына Адама расстреляли, а дочерей Софью и Лидию убили в концлагере Треблинка.
Когда в 1950-е годы об эсперанто снова вспомнили, было уже поздно: нишу мирового языка прочно и надолго занял английский, менее всего подходящий на эту роль из-за высокой сложности.
Эсперанто же, как и в первые годы существования, используется только в личной переписке или в периодике "для своих". Но "своих" - уже целая страна...
Страна Эсперанто
Эсперантия, или страна Эсперанто, - это, конечно, не настоящее государство с границами, налогами и правительством, а виртуальное сообщество, объединяющее эсперанто-говорящих из 120 стран. По оптимистичным оценкам, в него входят порядка двух миллионов человек - именно столько жителей Земли владеют этим языком. Впрочем, едва ли всех их можно считать гражданами Эсперантии. А вот те несколько тысяч, для которых эсперанто является родным, - безусловно.
Кто эти люди? Дети родителей-эсперантистов, усвоившие искусственный язык одновременно или даже раньше национального. Первая denaskuloj (так их называют на эсперанто) - испанка Эмилия Гастон - родилась аж в 1904 году. Сейчас таких детей достаточно много для того, чтобы специально для них параллельно с Всемирным конгрессом эсперантистов проводился и детский конгресс. Также каждый год, начиная с 1979-го, проходят международные семейные встречи эсперантистов. По мнению немецкого лингвиста Харальда Хаармана, существование людей, для которых искусственный язык является родным, делает его по-настоящему уникальным явлением. И хочется добавить - всё ещё перспективным...
Волапюк, сольресоль, ифкуиль...
Пора хотя бы в двух словах рассказать, что же это за язык - эсперанто. В его алфавите, имеющем латинское написание, 28 букв и столько же звуков. Всего два падежа . 16 грамматических правил и ни одного исключения!
Нет, конечно, некоторые подводные камни существуют, и слова всё-таки придётся заучивать, но по сравнению с тем же английским... А ещё говорят, после эсперанто выучить другой язык гораздо легче.
В этой удивительной простоте, наверное, и скрыт секрет особого положения эсперанто среди других плановых языков, которых, как ни удивительно, существует немало. Среди старейших следует упомянуть всеславянский язык, появившийся ещё в 1661 году, его автор - хорватский богослов Юрий Крижанич. Затем в 1879 году немецким католическим священником Иоганном Мартином Шлейером был создан волапюк. Он почти ровесник эсперанто: был официально зарегистрирован через полгода после того, как Заменгоф продемонстрировал своё изобретение одноклассникам. От самого эсперанто в начале ХХ века отпочковались идо, нов-эсперанто и омо (последний - плод творчества художника Владимира Венгерова из Екатеринбурга).
Среди плановых существуют весьма оригинальные языки: сольресоль, в основе которого лежат названия нот. Придумал это чудо в 1817 году французский философ с музыкальным образованием Жан Франсуа Сюдр.
Много новых языков подарили нам литература и киноискусство. Среди популярных - эльфийское наречие синдарин от автора Властелина колец" Джона Рональда Руэла Толкина, дотракийский, известный поклонникам "Игры престолов", на'ви, на котором общались жители Пандоры - планеты, придуманной Джеймсом Кэмероном. Несмотря на ограниченное использование, всё это именно языки, разработанные профессионалами.
Список можно продолжать, и, судя по всему, он ещё не завершен. Американский лингвист Джон Кихада прямо сейчас продолжает работу над ифкуилем - искусственным языком философской направленности. Ифкуиль задумывался автором как "идеальный язык" с предельно точными, лишенными двусмысленности и многозначности языковыми единицами. Но пока что прославился только как полная противоположность эсперанто: он настолько труден, что не поддаётся изучению. Светлана ЁЛКИНА журнал "Тайны ХХ века" № 34 \ 2023
---------------------
ФРИДЬЕШ КАРИНТИ "АБРАКАДАБРА"
Это случилось со мной в кафе. За мой столик присел молодой человек, как видно скромный и хорошо воспитанный. Мы разговорились о всякой всячине.
Потом разговор на несколько минут прервался.
Неожиданно мой новый знакомый вновь заговорил: - Извините, пожалуйста,-сказал он скромно,-вам тоже официант кисера мера нин, как и мне?
- Простите,- ответил я и наклонился поближе к своему собеседнику.- Я не совсем вас понял.
Он вежливо повторил:
- Я только спросил вас: вам официант тоже кисера мера, как и всегда?..
Я почувствовал, как кровь прилила к моим вискам. Что у меня со слухом? Не могу разобрать отдельных слов. Хотя ясно, что со мной разговаривают вполне вразумительно. После минутного молчания произношу:
- Простите, пожалуйста, но здесь так шумно... Мне, право, неудобно, но я и сейчас не понял, что вы сказали.
Мой знакомый несколько смущен, вопрошающе глядит на меня, как бы желая убедиться, что я его не разыгрываю. Затем смущенно повторяет громче прежнего.
- Я хотел только узнать, если позволите, правда ли, что официант в этом кафе кисера мера бегесарт?
Что со мной? Звенит в ушах? На мгновение в мозгу мелькает ужасная догадка: я свихнулся. Вспоминаю, что и раньше я замечал за собой некоторые странности... Вчера, например, возвращаясь домой, я чуть было не бросил горящую сигарету в аквариум, где плавали золотые рыбки, но внезапно одумался и кинул окурок мимо. Тут же я поймал себя на том, что этот жест я сделал под влиянием жалости к рыбам, которые, как я тогда подумал, могли обжечься о мою сигарету...
И вот сейчас эти слова, которых я почему-то не понимаю. Кошмар! Я даже не могу уловить их смысл!
Мои конечности холодеют. Я гляжу на моего нового знакомого. Он тоже смотрит на меня и, кажется, удивленно и сострадательно... Тягостная, долгая пауза. За окном позванивает трамвай. По моей спине пробегают мурашки, и в воображении почему-то возникает кладбище. Вот так же будут звенеть трамваи, а я буду лежать в могиле, превратившись в тлен и в прах. И по извилинам моего бедного, уже остывающего мозга проносятся обрывки фразы.
- Что вы сказали про официанта? - вопрошаю я в последней надежде, слабея от отчаяния.
- Можно ли в этом кафе и мне кисера мера бегесарт воздать сторицей?
Нет, так дело дальше не пойдет. - Да,- решительно говорю я,- конечно, можно.
- Тогда дайте, я отнесу.
- Что дать?
Он остолбенело взирает на меня: - Да эти самые пять крон! Он в крайнем изумлении.
- Ах, пардон,-бормочу я и трясущейся рукой протягиваю ему пять крон.
Затем я кланяюсь и, шатаясь, иду к дверям. Ноги у меня подкашиваются. Конец, это явный конец. А ведь я еще молод! Так молод! В дверях меня останавливает мой старый друг.
- О чем ты говорил с этим господином Абракадаброй? - С кем, с кем! О боже... - Да с этим ловкачом! Что, ты тоже попался ему на удочку?
Взглянув на меня и сразу все поняв, он хохочет.
- Я так и думал! Так знай же, несчастный, этот человек изобрел язык абракадабры. Он смешивает в одной фразе настоящие и бессмысленные слова и, когда его собеседник отчаивается, оттого что не может ничего понять, просит взаймы пять крон.
- А-а, вот оно что!-И я распрямляю плечи, мои колени перестают дрожать. Я иронически смотрю на своего приятеля.- Уж не думаешь ли ты, что я этого не знал? Я сразу догадался. Не такой я человек, чтобы меня провести...
ТРИУМФ АБРАКАДАБРЫ
Я уже рассказывал вам о языке абракадабры и жаловался на то, как один тип совсем сбил меня с толку, болтая глупости вроде следующей: "Прошу тебя, будь добр кисера мера бегесарт пятью кронами". Я ни бельмеса не понял из того, что он мне говорил, решил, что, наверно, я свихнулся, и в растерянности сунул ему эти пять крон.
Этот мой рассказ, к моему величайшему удивлению, вызвал у широкой публики настоящий фурор. Я стал получать пачки писем, в которых мои читатели просили меня срочно дать пояснения, вышел ли уже из печати словарь и учебник абракадабрского языка и где их можно приобрести.
Меня почтила своим вниманием даже Академия наук, направившая мне длинное послание, в котором развивалась мысль о том, что такие слова, как "кисера", "мера" и "бегесарт" не являются, собственно говоря, бессмыслицей, как, грешным делом, думал я, а безусловно имеют значение, которое вполне доступно пониманию академиков. Поэтому на предстоящей сессии Академии наук мне даже предлагалось сделать обстоятельный доклад. И впервые в жизни я оказался вознесенным на вершину славы.
Что же мне было делать? Не отказываться же от собственного счастья! Поразмыслив, я решительно заявил, ссылаясь на авторитет Маринетти[I Маринетти Филиппе Томмазо (1886-1944) - итальянский поэт-футурист.] и других футуристов, что язык абракадабры действительно имеет смысл и более того-является языком будущего, который оставит далеко позади эсперанто, воляпюк и прочие отжившие жаргоны и арго.
Две недели подряд я усиленно изучал своеобразную грамматику абракадабры, упражнялся в произношении и наконец в пятницу утром пришел к выводу, что могу довольно свободно изъясняться на новом языке.
Я немедленно позвонил в полицию: - Алло! Полиция? Говорит секоберодес. Прошу немедленно прислать ко мне двух полицейских для дрегебесовой фечевари, конечно, по всем правилам.
- Алло! Алло! Плохо слышно. Что? Неясно! Повторите, пожалуйста.
Я повелительно и раздраженно закричал в телефон: - Вы что, разучились людей понимать? Немедленно направить двух полицейских дрегебедесоти тербон.
- С... с... слушаюсь, будет исполнено,-испуганно пролепетал кто-то на другом конце провода.
Через четверть часа два полицейских, взяв под козырек, дожидались моих дальнейших приказов.
- Вот так-то лучше,-сказал я.-Пойдем дальше.
Сопровождаемый блюстителями порядка, я направился в Главное управление Соляного треста. - Здравствуйте,- сказал я,- мне очень некогда, приставьте ко мне лепшерзо трех, отправиться.
- Простите?-извиняющимся тоном переспросил меня чиновник.
- А, бросьте валять дурака,-со скучающим видом ответил ему я.- Вы крупно ошибаетесь, если думаете, что меге сед. Прошу выделить в мое распоряжение бедеверсемелагипадисаду.
- А-а-а,-произнес он.- Восемь хватит? - Хватит.
И действительно, вскоре я уже шагал с двумя полицейскими и восемью чиновниками к площади Ракоци. Там как раз проходил какой-то митинг.
- Эльен! Эльен![ Эльен (венг.)-Да здравствует!] - возбужденно кричала толпа молодых людей.
Эффект был неописуемый. Как пламенного трибуна меня сняли с помоста, усадили на плечи и в сопровождении двух полицейских, восьми чиновников и ликующей толпы студентов понесли к университету,
- Студенческая молодежь! - кричал я, сидя на чьих-то дюжих плечах.-Деспотизм мадасемифера повсюду! Вставай, вставай, киседера мора!
- Ура-а! Ура-а! - гремело в ответ стоустое молодое эхо.-Он правильно говорит! Он выражает наши чаяния.
Весь город жил как в лихорадке. Никто не знал причины, но всех лихорадило. Войска нельзя было использовать, потому что никто не понимал, против кого их следует направлять и что, собственно говоря, происходит.
После обеда меня вызвали в министерство иностранных дел. Меня ждали отечественные и иностранные дипломаты с хмурыми и кислыми лицами.
- Вы единственный человек, который может нам помочь. Скажите, профессор, какой ответ мы должны дать турецкому султану?
- Сообщите ему,-сказал я решительно, ни минуты не размышляя,-что в последний раз мы заявляем о своей готовности к мипела ниваса.
- Вы правы, это резонно!
Ответ был немедля направлен туркам. Как я впоследствии узнал, турецкий султан был наповал сражен им и прекратил свои военные приготовления.
Могу сказать без ложной скромности, что я сыграл тут главную роль. Это позволяет мне, дорогой читатель, просить тебя об одном: в другой раз видява сабере весекоре даже для меня,-уж будь так любезен! Фридьеш КАРИНТИ
adelaida
